Григорьев повёл меня в свой кабинет, усадил на один из двух стульев, а сам сел напротив.
– Поговорим без свидетелей! – сказал он, стараясь не смотреть мне в глаза. – Я не буду давать никаких заключений! Вы ко мне не приезжали и не привозили этой статьи. А вам я настоятельно советую убедить редактора не печатать ничего подобного. Если не послушает, лучше уходите из газеты!
– Вы очень сильно напуганы, – заметил я.
– Я не понимаю, почему спокойны вы! – повысил голос профессор. – Если правда то, что написано о законопроекте, а я склонен этому верить, то вас сомнут и не заметят! Если попробуете барахтаться, пострадаете не только вы, но и ваши близкие, а закон примут! Плетью обуха не перешибёшь! Думаете, мало было противников у закона о слабых наркотиках? Как бы не так! Я сам подписал петицию! А потом вмешался государь император, и закон был принят! А мою дочь встретили какие-то типы и изрезали руки! И сказали, что если я попробую тявкнуть, ей изрежут лицо! А ведь эти наркотики лёгкие только в законе! Сколько уже сломано судеб, сколько погибло людей! Вы знаете, что в империи за последние пять лет стали пить в два раза больше? А ведь и до того пили не мало! Если примут закон о героине, я вместе с семьёй уеду в какую-нибудь нормальную страну, потому что у нас скоро будет опасно выйти на улицу!
– Ну нет так нет, – сказал я, поднимаясь со стула. – Не беспокойтесь: мы не будем на вас ссылаться.
– Я вас не убедил, – с сожалением сказал он. – Зря, вы просто не представляете, какие люди могут быть заинтересованы в таком законе, и какие деньги на кону. Кадеты – это только конец цепочки.
– Ну почему же, – усмехнулся я. – Для начала это будут многие сотни миллионов, но если дело поставить на широкую ногу, они могут превратиться в миллиарды. Ну и число русских за двадцать лет сократится раз в пять, если посчитать всё вместе. Только мне, Борис Евгеньевич, страшно не хочется никуда уезжать.
– Поедете к кому-нибудь другому? – спросил он. – Тогда езжайте к профессору Лазареву. Адрес я вам дам. Это очень принципиальный человек, и у него не осталось детей. Я думаю, он напишет вам то, что вы хотите, а я этого сделать не могу. Извините.
К Лазареву пришлось ехать в другой конец столицы. Профессор был дома и принял нас не в гостиной, а в кабинете.