И правда. Дети. Целая вереница.
Вот только вокруг никого не было. Никого, кроме меня.
Дети – сотни и сотни их – покидали город. Тощие, как веточки, руки и ноги; раздутые от голода животы. В этой процессии Маппо не увидел ни одного взрослого.
Он шел дальше, то и дело замечая в кристаллах мгновения недолгого пребывания детей в этой холодной, но почти королевской роскоши. Икарий, кажется, я начинаю тебя понимать. И какая жестокая ирония судьбы, что именно это место ты не мог отыскать.
Ты много раз говорил, что уже близок… Так, значит, ты хотел попасть сюда. Эти кристаллы – машины памяти. И тропа, которую ты искал – не важно, на каком материке, не важно, в какой части света, – это тропа памяти. Ты хотел вспомнить этот город.
Маппо шел дальше, пытаясь понять, что здесь произошло и кто все эти дети. Раз за разом он замечал одну и ту же девочку с растрескавшимся, больным ртом и полностью выцветшими волосами. Ее большие глаза почему-то постоянно встречались взглядом с Маппо. Только это невозможно, ведь она давно ушла вместе с другими детьми. Она не могла…
А, так это же она! Та самая, что пела песню, прогнавшую д’иверса. Опалы, камни, осколки… Та самая девочка.
Маппо вышел на главную площадь. Девочка стояла там и смотрела на него из покосившегося кварцевого шпиля. Маппо подошел к шпилю, а девочка неотступно следила за ним взглядом.
– Ты всего лишь воспоминание, – сказал Маппо. – Так устроен этот механизм. Он захватывает всякую жизнь, проходящую сквозь него. Ты не можешь меня видеть… Похоже, кто-то раньше был здесь и стоял перед тобой.
Он развернулся.
В пятнадцати шагах, напротив запертого небольшого строения, стоял высокий мальчик, прижимающий к себе сверток. Маппо встретился с ним глазами.
А я между ними, вот и все. Они смотрят не на меня, а друг на друга.
И все же взгляд мальчика пронзал Маппо словно нож.
– Не отворачивайся, – произнес он.
Маппо пошатнулся, как от удара.
– Икариас не может нас удержать, – отозвалась за спиной девочка. – Город в смятении.
Маппо обернулся. К девочке подошел еще один мальчик с охапкой какого-то мусора в тощих руках. Он смотрел на девочку, не скрывая восхищения. Та сдувала с губ мух.
– Бадаль, – произнес высокий мальчик. – Что тебе снилось?
Бадаль улыбнулась.
– Никому мы не нужны, Рутт. Никто в жизни не станет ничего менять, чтобы нам помочь. Они готовы лишь больше нас плодить, а их якобы забота о нашем будущем – пустой звук. Пшик. Но я видела слова, которые