– Начинается? – спросил Макс, указывая пальцем куда-то в небо, в то пространство, под которым находился жилой, обшарпанный, трехэтажный дом.
– Сходи за биноклем, – попросил я Валеру, но тот молча протянул бинокль мне, – «какой коллектив работает в моем отделе, мы понимаем друг друга без лишних слов!».
Тяжелый бинокль, напичканный электроникой, еще не успел намокнуть и остыть, я взял его в руки, согревая ладони, не решаясь поднять на уровень глаз. Шестое чувство упорно кричало – я не хочу увидеть то, что откроется за ним, но куда деваться, ведь это моя работа. Нехотя я поднял бинокль и посмотрел туда, куда минутой ранее указывал Максим. Инстинкт не солгал, я действительно не хотел это видеть, я даже думать о таком не хотел: огромный вихрь поднимался в пространство, беря свое еле заметное конусообразное начало на уровне крыши соседнего дома, он крутым водоворотом возвышался в небо – на столько высоко, на сколько хватало глаз, все остальное вполне могло нарисовать мое годами натренированное воображение.
Я смотрел на это зрелище, не в силах оторваться, на это чарующую, внеземную красоту. Темный водоворот чужеродной энергии переливаясь и искрясь поднимался ввысь. Внутри него натурально играла радуга и я сомневаюсь, что когда-либо видел столько оттенков цветовой гаммы. Навряд ли такое хоть кто-нибудь видел, ведь забыть подобное просто нельзя. Я молча передал бинокль погрустневшему Валере, пытаясь понять – каким образом невооружённым глазом и что именно мог увидеть Макс. Наблюдать подобное зрелище, когда вихри энергии встречаются вместе, образуя в небе колоссальный смерч, не можно, немыслимо человеческим глазом, – «так кто же такой этот Максим?». Валера неопределенной крякнув, убрал обратно бинокль за пазуху, оно и лучше – будет целей.
– Шестьдесят два, первый, показания прибора продолжают расти! – снова ожила рация, заставив голос говорившего предательски дрожать. «Шестьдесят два», – мысленно повторил я услышанное в рации, выходит, все что мы видели ранее было просто цветы….
– Оцените общий уровень угрозы по шкале Перельмана! – мой приказ адресовался второму оперативнику, я не сомневался, что Геннадий Польских, находящийся внутри периметра рядом с Борисом Беденко, сейчас на связи и слышит команду. Борис и Генка – мои лучшие инженеры, не случайно внутри периметра в эту ночь оказались именно они.