Под оглушительный бой сердца я неспешно подходил ко второму подъезду. За то короткое время пути я успел подумать о том, что мне казалось важным в тот момент, но чего так и не успел сделать. О том, что давно собирался, но так и не нашел время сообщить маме на экстренный случай пин-код от своей кредитной карточки. (Мои, пусть и небольшие деньги, пригодились бы ей) О том, что так и не успел простить отца. О том, что… о том, что благодаря свету, падавшему из ближайшего окна первого этажа на тех двоих, я отчетливо видел сланцы на ногах у одного, а тот, что второй одет в шорты и майку. Их хоум лук заставил меня глубоко выдохнуть: значит не гопники. Мне даже показалось, что они услышали, как из меня выходил воздух. По крайней мере, они прекратили свой вяло текущий разговор, и бросили на меня настороженные взгляды. Я их, естественно, не видел, но представил, что взгляды их должны были быть непременно настороженными. А может все-таки гопники, гопники, жившие в том подъезде? Да нет, в противном случае они бы «приняли» меня еще до того, как я подошел к ним. То, что те ребята не собирались навешивать мне люлей и уж тем более очищать мои карманы, не только меня успокоило, но и придало смелости. Такой смелости, что я даже решил воспользоваться их услугой:
– Мужики, можете мне посвятить фонариком или зажигалкой?
– Куда? – спокойно спросил тот, что был в сланцах и запустил руку в карман своего трико.
– На доску объявок… хочу одну рекламку сфоткать…ну…чтобы номер сохранить.
– Без бэ.
Мужик в сланцах достал телефон и включил фонарик. Холодный сноп света, направленный на то, что являло собой «доску объявок», обнажил не только ее. На стене синего цвета, стоявшей перпендикулярно к дому и служившей, по всей видимости, опорой подъездному козырьку, висел жестяной прямоугольник с различной информацией, а чуть выше и правее него черным маркером были нанесены две небольшие буквы: «Ч» и «З». Под самим же козырьком находился порядком выцветший обрывок стикера «Чижовка за Динамо». По тому, как его голубой, черный и зеленый цвета превратились в грязные оттенки серого, можно было судить, что приклеен он был еще в те времена, когда футбольные фанаты не считались экстремистами. Поэтому я не придал этому осколку той прошедшей эпохи никакого значения. А вот буквы адресовались только мне. Словно печать, словно гарантия того, что то, что я тогда искал, находилось именно там: ЧЗ – Чыжоўскi заўзятар. Осталось только «просканировать» объявления.