и хоть как-то разрядить себя, но Он настоятельно не рекомендовал мне делать этого не только дома, но и на работе. Мне не хотелось нарушать инструкций, поэтому я продолжил существовать в информационном вакууме, в обществе убитой горем Анны Павловны. Бедняжка, я-то сейчас понимаю, что ей в тот день так хотелось какого-то сочувствия, в первую очередь, с моей стороны, но тогда я не знал всей ее трагедии, а когда узнал, увлеченный своими новыми проблемами, просто забыл про нее. Она сидела за своим рабочим местом, едва сдерживала слезы и пыталась заглушить свою боль работой. Только работой. Нет, она не была трудоголиком. Нисколько. Приходила в девять утра, уходила в восемнадцать. С понедельника по пятницу. Никаких переработок. Если и была в ней необходимость в субботу или воскресенье, – фирма наша работала, как говорится,
двадцатьчетыренасемь – Павловна всегда перекладывала свои обязанности на меня. Хотя нет, не всегда. Точнее, до того самого дня, о котором я сейчас говорю. Вы извините меня за словоохотливость, я не любитель много говорить и напрасно лить воду, но почему-то сейчас я загружаю вас информацией, которое имеет опосредованное отношение к делу. Видимо, мой мозг считает, что чем больше мелочей того дня он вспомнит, тем лучше я реконструирую его события и пережитые мной эмоции.
Эмоции. По мере того, как время с эффектом слоу моушн приближалось к обеденному перерыву, эмоции переходили от одной формы к другой. Тревожность и нервозность постепенно сменялись страхом. Страхом ожидания. 12:00. 12:10. 12:25. 12:35. Где-то я читал, что страх ожидания опасности хуже самой опасности. Кажется, у Даниеля Дефо. В тот день я лично убедился в этом. Я боялся того, что неминуемо должно было произойти, боялся того, на что никак не мог повлиять, и это еще больше давило на меня. В тринадцать ноль-ноль мой страх стал более конкретен. Анна Павловна обычно ни минуты перерыва не тратила на работу, но тогда она изменила себе. Секундная стрелка успела совершила четыре полных оборота, пустив в новый забег минутную, а Павловна продолжала сидеть за рабочим местом и вбивала дурацкие цифры в дурацкие таблицы. Именно тогда, когда она должна была уже как четыре минуты находится в столовой и поглощать свою ссобойку. Именно тогда, когда мне так был необходим ее компьютер. Нужно было что-то предпринять. Но не гнать же ее силой.