– Дай мне пять минут, Грей, – без лишних разглагольствований вернулся к голодисплею инженер, – я не буду даже пытаться обойти защиту, но попробую активировать телепорт через резервный терминал. Ну, что, коммандер Сулим, позвольте вашу ручку! Надеюсь, вы не против еще разок послужить на благо Галактического Союза?
Смотреть, как споро лейтенант Эшби управляется с компьютером, было одно удовольствие – невзирая на то, что Спецкорпус оснащался по последнему слову техники, в целом для шефа не составило особого труда быстро освоиться на станции, и я искренне восхищалась его плавными, выверенными движениями, вселяющими надежду на успешное завершение хотя бы одного из эпизодов этой жуткой эпопеи. Между тем Маркус закончил свои манипуляции с медсканером и во всеуслышание вынес итоговый вердикт:
–Все базовые показатели в норме, есть пограничные значения, но ничего критичного. Нужно провести более тщательное обследование в лазарете, только так я смогу понять, что общего у вас с Рэндом.
– Причем тут Рэнд? – опешила я, и лишь потом сообразила, к чему клонит доктор. Для Маркуса мы оба представляли собой неразгаданную тайну, а я и вовсе дважды поставила корабельного врача в откровенный тупик. Если феномен Рэнда в принципе укладывался в рамки его расовой принадлежности, то я воплощала в себе сплошной набор сюрпризов, и Маркус безуспешно бился над поиском связующего звена, объединившего меня с уроженцем Ригора.
– Доктор, коммандер Рэнд, он…, – неоконченная фраза внезапно застряла у меня в горле, угрожая перекрыть дыхательные пути. Я надсадно закашлялась от волнения и молча устремила на Маркуса преисполненный немой мольбы взгляд.
– Мы поместили его в медицинскую капсулу, он в коме, – вкратце сообщил врач, пригладил жесткие курчавые волосы с первыми проблесками ранней седины и мрачно пояснил, – нам ненадолго удалось его стабилизировать, но вскоре состояние коммандера Рэнда снова ухудшилось. У него поражены органы кроветворения и диагностирована неуклонно прогрессирующая апластическая анемия, уже сама по себе несовместимая с жизнью. Даже для ригорского организма – это фактически приговор. Рэнд умирает, и мы ничем не можем ему помочь, только обеспечить паллиативный уход и облегчить страдания. Сложно прогнозировать сколько ему осталось, но если отталкиваться от объективных данных комплексного сканирования, смерть наступит в течение трех-пяти дней, а, возможно, и гораздо раньше. Это настоящее чудо, что спустя неделю после облучения Рэнд всё еще жив, но и его ресурсы не безграничны. Он угасает на глазах, и, к сожалению, этот процесс невозможно обратить вспять.