Для нас важен не сам монотеизм, как форма религии, а то, что народ создавал образ единого бога как образ некоего «надчеловеческого человека». Это абсолют, в котором абсолютизируются черты субъекта, личности. Подобно античной судьбе, он бессмертен, могуч, но подобно человеку – способен на ненависть и презрение, сочувствие и переживание, а главное – на диалоге другими людьми. При всем кажущемся качественном отличии Ветхого завета от Нового в нем сохранилось главное: глубокий интерес к Богу как личности, тем более теперь, в Новом завете, на первый план выдвигается Богочеловек со своей биографией, личной судьбой, переживаниями, проблемами, горестями и радостями, рождением и смертью. Художественный образ Иисуса Христа стал гениальнейшим завершением не только образа единого бога, но и явился одним из самых ранних этапов осуществления мечты о «положительно прекрасном человеке» (Достоевский). Конечно, работа над образом бога была сопряжена с глубочайшим переосмыслением древних мифов, предшествующей традиции и не только восточной, но и всей средиземноморской. История сложилась так, что античная культура, шедшая к человеку своим путем, и библейская, тоже прошедшая свой путь, стали той базой, основой, на которой возникла цивилизация, в которой мы существуем уже два тысячелетия.
Библия – книга о личности и нравственных законах и, несмотря на то, что это одна из древнейших книг, одним из главных замечательных ее качеств является то, что представления о личности и этических законах… эволюционируют.
При изучении библейских текстов необходимо выйти на путь широкой подачи материала:
а) через миф и фольклор;
б) через мировую литературу разных эпох.
Одновременное обращение к мифам (примитивному, античному, восточному, политеистическому) и литературе очень плодотворно. В частности, образы героев Библии (Иов, Еклизиаст) возникли примерно в эпоху формирования великих античных трагедий. Сравнивая с античной трагедией произведения, входящие в Библию, можно показать сходства и отличие взаимоотношение человека с судьбой и человека с Богом, а также сделать вывод, что в конечном итоге интерес мировой литературы концентрируется на человека, а судьба в трагедиях Софокла или Бог в библейской «Книге Иова» является лишь «пробным камнем» для человеческой личности, ее естественным противником, союзником или собеседником.