Сначала командор даже не взглянул на него, но когда он представился, тот удивленно вскинул брови:
– Вы? Хм… и что же вам нужно?
По лицу его скользнула легкая тень.
– Донесение от капитана Трухина.
Командор изобразил кислую улыбку. Щелкнув каблуками, Сергей подошел к столу.
– Впрочем, к делу это не относится, – продолжил он уже совсем другим голосом. – Как один из ваших охранников, с сегодняшнего утра я не подлежу ни личному обыску, ни сдаче оружия, поднимаясь в ваш кабинет. Спасибо.
Одним движением смахнув здоровенную стопку бумаги, он уселся прямо на командорский стол.
– Что-о?!! – взревел командор, не веря собственным глазам. – Да ты понимаешь, что я с тобой сделаю?!
– Понимаю. – Сергей поставил перед ним ручную гранату. – А вот объяснительная. – И положил рядом металлическое колечко.
На мгновение командор застыл, словно бы отказываясь верить в реальность происходящего, затем сипло завизжал и попытался нырнуть куда-то вниз.
– Ну, – спросил Сергей, вытаскивая его за шиворот обратно и брякая лицом о крышку стола рядом с шипящей и дымящейся гранатой, – что ты теперь скажешь? Свобода есть сила, или…
Договорить ему не дали. Последнее, что он увидел, это распахнувшуюся дверь и вбегающего в кабинет майора с тремя вооруженными пехотинцами. Затем сработал детонатор…
…Они сидели на холме, потягивая холодное пиво. Рабочий день закончился, Котлован остался внизу. Пришло время отдохнуть и расслабиться.
– Устал я от всего этого, – сказал Сергей. – Честное слово, хоть в петлю лезь. Только и это не поможет. Лимит, брат, лимит.
– Ты о чем? – поинтересовался Степан Игнатьевич, открывая вторую банку. – Про работу или так, об этих своих… «пертурбациях»?
Он хихикнул, довольный, что сумел ввернуть забавное словечко.
– Да обо всем, Игнатьич. И о том и об этом. Тошно мне, понимаешь? Тошно. Свободы хочу, а свободы нету. Ни там, ни тут, нигде!
– Постой, – Степан Игнатьевич отхлебнул и, сладко зажмурившись, почмокал губами, – а чем тебе у нас-то плохо? Кто здесь тебя ущемляет? Командира над тобой никакого нет, на мнения твои тоже никто посягать не собирается. Права у всех одинаковые. Чем не свобода? Не согласен ты с чем-то, не устраивает тебя что-то, так говори об этом открыто. Борись, отстаивай свою точку зрения. Правительство-то выбираем мы, а значит, от нас все и зависит. Разве не так?