Ради этой единственной недели в году жила Инга. Она работала художницей на фабрике, выпускающей глиняную и фарфоровую посуду. Зарплата была маленькой, а в девяностые годы – еще меньше. Но фабрика выжила благодаря спонсорам, и Инге удалось сохранить свое рабочее место. У Карена она никогда ничего не брала, сколько он ни предлагал. Только цветы. Она любила орхидеи. И он привозил и заказывал для нее редкие сорта со всего мира. Всегда мечтала сделать свою орхидею – фарфоровую, белую с розовыми прожилками. Но не получалась так, как ей хотелось. Поэтому рисовала на чайных и кофейных чашках подаренные Кареном цветы. Постепенно ее рисунки стали визитной карточкой фабрики. Сервизы с орхидеями даже шли на экспорт и стоили дорого. Зарплату прилично повысили, и Инга смогла оплатить обучение дочери в Лондоне, где та и осталась после окончания университета.
Инга никогда не узнала, что спонсоров, спасших фабрику в девяностые, а затем вложившихся в продвижение и рекламу продукции, было не несколько, а один Карен. И что фабрика уже давно была его.
Сначала умерла мама Инги. Карен прилетел поддержать. Потом хоронили папу. А затем Инга заболела. Карену ничего не говорила. Они и не общались между редкими встречами. Никогда не выходили в скайп или фейстайм, никогда не звонили друг другу. Обменивались только сообщениями по электронной почте. По молчаливому соглашению им нравилось сохранять то давнее общение: сначала настоящими письмами, потом – электронными.
Ничего этого ни Марика, ни Эльза не знали. Поэтому, прочитав записку, изумились, нет, обалдели до такой степени, что замолчали надолго: каждая переваривала содержание послания.
Эльза всегда думала, что продолжения у того давнего ереванского романа не было. Поскольку имя Карена больше никогда не всплывало, она полагала, что все тогда и закончилось.
Марика думала о том, что все их почти каждодневные разговоры с Ингой на протяжении более сорока лет были ни о чем: она ее, оказывается, совсем не знала. Близкая подруга (как считала Марика) не поделилась с ней самой важной и волнующей частью своей жизни.
Первой пришла в себя Марика:
– Они что, поддерживали отношения?
– Может быть, он только сейчас узнал…
– «Еще один год без тебя»… Теперь я припоминаю, что орхидеи всегда были на могиле. Каждый год. Вот уже пять лет…