Теперь он каждое утро принимал лекарства, антипсихотик и антидепрессант: минолдезин и раксин. Как и двух похожих снежинок, двух одинаковых шизофреников не найти. На пике обострения он представлял, что находится Внутри Кривой. Фраза бессмысленная, но для Эрика это все имело свой причудливый, идеальный смысл.
Некоторые бедолаги сражаются с галлюцинациями ежедневно, он же мог не сталкиваться с ними годами – если продолжал регулярно принимать лекарства. Таблетки вызывали небольшую сонливость, но благодаря им болезнь проявлялась не так заметно, поэтому он не обращал внимания на некоторую заторможенность. Кроме того, под рукой всегда был эспрессо.
Окончательно отделаться от своих друзей, обладателей вкрадчивых, воркующих голосов, звучащих у него в голове, было намного труднее – при шизофрении один на один с собой ты не остаешься никогда. В тех нечастых случаях, когда они начинали уж очень буйствовать, Эрик приглушал их, насвистывая музыкальную тему из «Шоу Энди Гриффита»[3]. Если во взрослении и был положительный аспект, то для Эрика он заключался в том, что голоса со временем притихли. В тридцать шесть он уже едва замечал их. Они стали не более чем фоновым шумом, как работающий в другой комнате телевизор. Он даже подозревал, что скучал бы по ним, если б они вдруг исчезли совсем, как горожанин скучает по шуму дорожного трафика после переезда в пригород.
Подобно большинству шизофреников, Эрик обнаружил, что его симптомы обостряются в периоды крайнего волнения и беспокойства. Как, например, в прошлом году, когда он узнал об Измене.
Об Измене Эрик старался не думать без особой необходимости.
Мэгги была ему неверна. По мнению Эрика, предательство было тройное, потому что Джим, другой (Эрику этот термин казался столь же нелепым, как и любовница), был его коллегой, лучшим другом и (барабанную отбивку, пожалуйста) старшим братом. Теперь осталась только одна ипостась – статус родственника никуда не денешь.
Эрик увидел их в окно.
Джим, оглядев исподтишка постыдно модное веганское кафе, в котором укрылась парочка, провел ладонью по свитеру Мэгги и торопливо тронул ее за грудь. Мэгги шутливо хлопнула его ладонью по колену, после чего они ткнулись друг в друга лбами и захихикали. Взрослые люди вели себя как подростки. Целых семнадцать страшных минут Эрик топтался под падающим снегом, пока его жена и брат миловались в кафе. Обжимались. Нашептывали всякие словечки друг дружке на ухо. Целовались.