– Не грусти, принцесса, все наладится. – Мама обняла меня за плечи. – Мы вернемся домой, закажем тебе лучшие наряды и драгоценности, ты всех затмишь на столичных балах. Может, и Грань посетим, если нас пригласят.
Мечтать она всегда любила, и обычно мне нравилось ее слушать, но сейчас… Колючее чувство вернулось. И земля под ногами качнулась.
– Лесенька?
– Что-то… у меня… голова кружится.
Сказала и… дыхание выбило.
Мир вокруг вдруг утратил краски, стал прозрачным, а потом совсем исчез.
Я упала в невесомость ученического портала, который нес меня в Делвиль.
Свободное падение продолжалось недолго и закончилось вспыхнувшим светом серого дня, болезненным падением на выложенную крупными камнями дорожку и содранными коленями. Его звук, а еще мой вскрик привлекли всеобщее внимание. Как один, все парни в небрежно наброшенных на плечи мантиях и все странно одетые девушки уставились на меня. С интересом, с недоумением, некоторые откровенно насмешливо.
– Смотрите, новенькая…
– Она что, универом промахнулась?
– Судя по ее платью, ее несло в какой-нибудь пансион будущих идеальных невест.
Какие-то девчонки захихикали. Беззлобно, но все равно неприятно.
Кольцо любопытствующих сжималось вокруг меня, ощущение всеобщего интереса усиливалось.
И страшно хотелось ущипнуть себя, проснуться или хотя бы провалиться сквозь землю.
Хотя нет, пожалуйста, не надо! Один раз сегодня я уже провалилась.
– Что там? Сработал ученический портал первого призыва?
Услышав знакомый голос, я тихонько выдохнула.
– Да разойдитесь вы! – Ко мне пробирался Трэнтон.
Здесь он был немного не таким, как дома. Более важным, что ли. Лицо какое-то по-особенному уверенное. Знаки отличия на мантии выделяли его среди всех остальных. Студенты уважительно расступились и с немым ожиданием уставились на него.
– У нас новенькая, – сообщила девица с тонкими косичками в рассыпавшихся по плечам светлых волосах.
– Такое чувство, что портал пошутил…
– Леся?!
При попытке пошевелиться колено вспыхнуло болью. Я беспомощно посмотрела на брата и так и не придумала, что сказать.
– Что ты тут делаешь? – Трэнт склонился надо мной, и в его голосе мне померещились обвиняющие нотки.
– Сижу, – сообщила мрачно.
Пытаюсь не разреветься от боли, досады и обиды, потому что чувствую: этого мне здесь не простят.
Народ и так перешептывается.