– Холдфаст! – прошептал я одними губами, двигаясь вперед. Поворот. Обойти несколько пищалок. Вперед. Подняться над взрывоворонкой и снова опуститься, чтобы слышать голос камня. Поворот. Проскользить рядом с парой ничего не замечающих стражников. Еще один. Заготовить плетение полной тишины. И вот сейчас.
Я выбросил вперед руку с заклинанием и, не дожидаясь, пока магический круг тишины замкнется, проскочил внутрь. Теперь ни один стражник не услышит, что происходит внутри круга. А значит – даже если на беседке и стоит сигнализация, я успею уйти незамеченным до появления охранников. Оставалось решить лишь две проблемы. Точнее – три. Гарпии и грифон.
Ярко-зеленая вспышка на мгновение осветила все вокруг.
– Дар-р-ргар-рец! – каркающий громоподобный рык раздался над правым ухом. Я дернулся вперед, переворачиваясь на лету и загораживаясь воздушно-желейной массой. Туда, где я только что был, вонзились гарпийские когти. Три вихря метнулись ко мне с разных сторон и, с клекотом обретая гарпийские очертания, принялись рвать пространство на куски. Широкие крылья, когтистые лапы и перекошенные в ярости женские лица – гарпии-охранницы явно были не рады тому, что вместо моего несчастного тела им достался воздух.
– Вот же засада! – выругался я, не понимая, почему зеркальная магия не работает.
– Дар-ргарец-даргар-р-рец из дома убегалец! – снова этот противный голос распорол пространство. Я кинулся вниз и в сторону. Теперь уже полностью воплотившаяся гарпия пролетела над головой, не задев меня. Я замер, и две крылатые хищницы зависли в воздухе, цепкими колючими взглядами раздирая окружающий мир. Я прищурился. Кажется, они все же не видели меня. Я потянулся к камню. Нужно было понять, что тут происходит. Ответ пришел мгновением позже.
– Дар-р-арец из дома убегалец! – снова этот голос. Я хотел было выкрикнуть, что это всем известно и уже не интересно – я ушел из Даргара, цитадели Камня и Дома Белых Гор несколько лет назад. И слух этот давно облетел Паутину миров и затерялся отголоском на окраинах. Конечно, тогда был знатный скандал. Но время беспощадно даже к самым невероятным событиям – стирает, посыпает пылью сухих отголосков в сводках и навсегда хоронит под чередой других событий. Но этот голосящий, видимо, считал мой уход из Дома чуть ли не главным происшествием. И это раздражало. Или сам голосящий раздражал – я пока не смог понять.