Я выбросил вперед световую стрелу, разгоняя назойливых паразитов.
– Не сегодня, ребята!
Окончание мысли долетело до меня в тот момент, когда я накинул сеть на слабеющий светло-зеленый вихрь. Боль, сильнее прежней, на краткий миг затмила все вокруг, даже Путь. Ослепленный, я рванул сеть с замедляющимся вихрем-лаосцем на себя. На лету Паутинный щуп завернулся в кокон, надежно пряча обессиленного Скользящего внутри. Оставалось надеяться, что он дотянет до Арантара. А я успею его дотащить, не сдавшись под натиском этой всеослепляющей боли.
– Ну уж нет!
Холодная ярость, помноженная на упрямство, придала мне сил. К боли я привык давно, еще на первом круге. В подземельях Даргара, где лучшие наставники Дома Камня воспитывали своих будущих бойцов, нас с детства приучали и к каленому железу, и к плетям, и много к чему еще. Поэтому боль не могла сдвинуть меня с Пути. А вот страх не успеть… Я отогнал его, многократно ускоряясь. Да, с резервом придется попрощаться, но это ерунда – в Арантаре в обмен на гримуар я получу несколько полных кристаллов с ценной энергией. Этого мне хватит для восстановления. А вот этому несчастному мое промедление может стоить жизни. И кто его знает, как рассудят аранеи. Вдруг признают меня виновным в бездействии?
Я рванул вперед, оставляя после себя яркий ядовито-зеленый свет. Наверняка в парочке ближних миров сейчас обратили внимание на новое светило на небосклоне. Кто-то, возможно, даже предсказал очередной конец света из-за появления необычного следа в небе. Но нет, это был я – яркий, горящий, жаждущий как можно скорее оказаться в Городе Городов. Лаосский свет, надежно спеленатый паутинным коконом едва пробивался наружу. Главное, дотащить его до Сердца Мира, а там жрецы помогут. Не могут не помочь!
Сектор, еще один и еще. Миры оставались позади, тьма клубилась со всех сторон, немигающим взглядом наблюдая за этой гонкой, в которую я, сам того не желая, вступил. И призом, долгожданной наградой в этой самой гонке была жизнь раненного лаосца. Игра со смертью. Ни много, ни мало. Равнодушная вселенная безмолвно взирала за двумя песчинками, так стремительно скользящими к сердцу мира. Наверняка она видела тысячи таких вот одержимых, летящих к спасению. Опираясь на одну только надежду. Чувствуя, как против воли вихревые кольца постепенно расслабляются. Скользить одному на такие расстояния тяжело. Скользить с раненным на привязи – тяжело многократно. Нет, не вдвойне, и даже не втройне. Здесь, в междумирье, не действуют никакие законы логики и смысла. Только то, что пожелала сама Паучиха-Мать. И лишь вера в силу её способна даровать свет.