Девушке было больно осознавать и понимать, в чьих руках находится её судьба и судьба всей страны, а главное, что она, как и все, для них настолько ничтожна, что не возникает и мысли не только спасать, но даже сказать, что необходимо спасаться. Речи, которые лились с экранов телевизоров, о заботе партии о народе, превратились в смоляной, грязный поток, который прилипал к рукам. От него нельзя было отмыться, и ты чувствовал себя грязным и никому не нужным. Всё это усилило тревогу, охватило желанием уехать далеко, скрыться хотя бы на первое время, а потом, считали все, жизнь наладится и пойдёт прежним своим чередом. Скорее, всем так хотелось думать, но сердцем каждый понимал, что это самообман. Разве можно после всего этого верить пламенным речам, сбивать руки от аплодисментов правителям, для которых ты просто ничто, просто трудовой ресурс. Все понимали, что радиация – это новое явление для всех, и как с ней бороться, на самом деле никто не знает. А главное, ведь будут бороться, не думая о последствиях для простого человека.
Правда, находились и те, кто не понимал переполоха, ведь радиация ни запахом, ни чем-либо другим не проявляла себя. Люди не ощущали боли, поэтому в силу своего невежества не верили слухам и считали, что это происки империалистов из-за зависти к нашей «счастливой» жизни. О Западе они знали из советских газет и журналов, а в них его, конечно, рисовали так, как было выгодно «родной партии». В целом и о своей счастливой жизни советский народ узнавал из прессы. Всё это внушалось посредством радиопередач по сто раз в день. В итоге многократного повторения человек становился уверенным в своём благополучии и счастливом будущем.
Чернобыль стал толчком и сигналом задуматься: а есть ли у них это так называемое счастье? Задуматься о своей роли в жизни. Он углубил раздел людей на два лагеря: на тех, кто под давлением пропаганды превратился в безликую толпу, потому что забыл, что у него есть голова, которая должна думать, делать выводы, а не впитывать, как губка, всё, что пишут в газетах и трубят с утра до вечера по радио; и на тех, кто всё подвергал сомнению, искал, сопоставлял и делал выводы, а не слепо шёл по дороге, на которую его нацеливало коммунистическое воспитание, и в любых условиях старался оставаться мыслящим человеком. Эта категория общества попадала в разряд неблагонадёжных. В силу всего этого люди разделились на тех, кто не понимал паники, уверенных, что ничего не произошло, раз нельзя потрогать радиацию, то значит, она просто не существует; и на тех, кто искал выход, пытался хоть на первое время куда-то уехать.