Указываю головой в сторону лестницы, завершая диалог. Надо найти малого и валить.
– Что? Я же бл*дь говорил никому на верх не идти, дура.
Недоделок срывается с места под мой громкий ржач. Кидаю ему вслед:
– И бассейн проверь!
Нахожу Кира, вытаскиваю из-под какой-то телки на диване, которая присосалась к нему своими утиными губами и тащу в сторону выхода.
– Мооот, давай еще побудем! – малый вяло упирается, а когда мы выходим на улицу и вовсе отталкивает меня от себя. – Мот, я не хочу домой.
– Что за истерика, Кир? – удивленно всматриваясь в лицо брата. Он всегда уходит по первому зову.
Черная ярость в секунду охватывает мозг, когда до меня вдруг доходит. Зрачки расширены, на губах полуулыбка несмотря на то, что он злится.
Хватаю кретина за грудки и встряхиваю.
– Что принимал?
Лицо в мгновение приобретает виноватое выражение, но тем не менее он отрицательно качает головой.
– Ничего.
– Не делай из меня дебила. Что?
– План. Пол косяка, Мот, клянусь, – вижу, что не врет. Сжимает зубы, хватаясь за мои запястья и отдирая от себя, а потом сгибается, застонав от боли, потому что я резко засаживаю ему кулаком в солнечное сплетение.
– Это на будущее. Если узнаю, что принимаешь что-то тяжелее, убью. Понял? – еле сдерживая себя, цежу сквозь зубы.
Говнюк кивает не разгибаясь.
– Домой! – приказываю и иду к машине.
В следующий раз будет думать перед тем, как совать в рот всякую дрянь. Совершить ему свои же ошибки я не дам.
Марина
Утром я просыпаюсь от того, что кто-то неистово тарабанит в мою дверь. Зажмуриваюсь и забираюсь с головой под подушку. Кто бы это ни был, пусть идут к черту. Будь то проверяющие счетчиков или свидетели Иеговы.
Надежда на то, что нежданные гости ретируются, не дождавшись какого-либо ответа, гаснет, как только до приглушенных подушкой барабанных перепонок доносится звук открывающегося замка.
Вот черт. Хозяйка. Только у нее есть ключи. Она пользуется ими в случае, если я не открываю или же просто отсутствую дома.
Нехотя выбираюсь из-под подушки, готовая к истерикам женщины, которая легко могла бы посоревноваться за звание самой скандальной в радиусе сотни тысяч километров. Встаю с кровати как раз, когда слышу скрип открывшейся двери и вижу ее тучное тело в коридоре.
– Ага, дома значит, – недовольным тоном с порога заводит затертую пластинку.