Реальность не так романтична, как хотелось бы, но ничего другого, кроме как принять ее, у меня не оставалось. Самое паршивое, что я почти жалела о своем отказе. Слишком сводящим с ума был поцелуй, слишком упоительным было объятие. И даже обидные слова и буквально выворачивающее наизнанку унижение не могли меня заставить не желать повторения. Пусть в этом нелегко признаться даже самой себе. Интересно было бы увидеть выражение его лица после того, как он бы понял, что я невинна, что все его домыслы о моих многочисленных мужчинах – это ложь, заставить его чувствовать угрызения совести, извиняться.
Хотя кого я обманываю? Кажется, еще лет сто назад существовало право первой ночи для кера-землевладельца, и касалось оно всех крестьянок, выходивших замуж. Так что все аристократы до сих пор считают, что предел мечтаний любой деревенской девушки – это лишиться чести в их объятиях. Вряд ли Арквил исключение. Так что все, что я получила бы, уступив ему – это его требование избавиться от Милы.
Судя по всему, он плохо контролировал свою магию, а та моя особенность в ауре, про которую он говорил, помогала мне защищаться от его огня. Но у племянницы этой особенности нет. Значит, нужно держать девочку подальше от хозяина замка.
Посмотрев по сторонам, обнаружила за высоким шкафом зеркало в полный рост. Что ж, нужно привести себя в порядок, раз все-таки мне предстоит поездка до Лигора.
Когда Арквил сказал мне о ней несколько дней назад, я воодушевилась. Даже если не удастся никуда больше зайти – интересно, как выглядит лавка магических ингредиентов. Вот только сейчас уже никуда ехать не хотелось.
Собственное отражение словно насмехалось надо мной – зеленые глаза блестели, губы припухли, волосы распущены, а один из рукавов платья соскользнул вниз, оголяя плечо. Неудивительно, что кер верит, что я продаюсь за деньги. Глядя на отражение, я и сама начинала в это верить. Слишком уж порочный и непристойный вид.
Я прикрыла глаза, мысленно представляя, что не одна в комнате. Кер подходит со спины, убирает волосы, обнажая шею. По телу пробежали мурашки, я почти ощутила его дыхание на своей коже… его руки, уверенно изучающие мое тело… «Скажи, Айна, сколько ты берешь за ночь?»
Вздрогнула, как от пощечины. И тут же остервенело принялась приводить себя в порядок. В моем воображении это звучало еще унизительнее, чем в действительности. Насмешливый издевательский тон, словно указывающий мое место.