Неосознанно Грета гладит себя рукой, привлекая внимание вездесущей тётки, с которой к этому времени они подходят к калитке.
– Что, опять твой? – та кивает, взглядом указывая на синяк. Открывать калитку не торопится – ждёт ответа.
Грета обнимает себя за плечи и, уставившись на листья заборного плюща, покрытые тонким белесоватым налётом известковой пыли, глухо отвечает:
– Об косяк… ударилась.
– Ага, об косяк, – тяжело вздыхает тётушка. – Сколько терпеть-то ещё будешь?
– А что мне делать? – задаёт Грета вопрос всех времён и народов, на который у тётки – о чудо! – тут же находится ответ.
– Ноги, деточка! – отвечает она с надрывом. – Делай ноги! – и так резко отворяет калитку, что та взвизгивает, а с листьев плюща дружно сыплется пыль.
Пятачок земли внутри густо усажен гранатовыми деревцами и бордовыми двухметровыми розами; возле стены выстроены горшочки с неприхотливыми петуниями и сочно-оранжевыми бархатцами, – всё цветёт и благоухает.
Тётка тычет на щеколду калитки:
– Как следует закрывай. Барахлит.
Женщины минуют цветущий садик и заходят в здание двухэтажной, облицованной светлым сайдингом гостиницы. Там, в каморке для персонала они переобуваются, и тётушка, приняв задумчивый вид, выкатывает на середину тележку, будто взявшуюся из воздуха. Деловито наполнив её разными прыскалками, она ставит вниз пластмассовое ведро, которое входит, подобно пазлу. Из прострации Грету выводят две ярко-жёлтые резиновые перчатки, плюхнутые поверх.
– Вот, – резюмирует тётушка. – Чистые полотенца здесь, – она указывает на подвешенный к тележке мешок. – Не забывай стучаться. Да ты и так всё знаешь… – и, протягивая тёмно-синий, слегка мятый халат, добавляет: – Раньше всех уходит девица из семнадцатого номера – это слева, самый дальний по коридору – можешь начать оттуда. Семейство с детьми копошится со сборами до полудня. Плюс сегодня освободилось четыре номера.
– Что за девица? – почему-то любопытствует Грета, впрыгивая одной, а затем и другой рукой в рукава халата, пока тётка придерживает его за воротник.
– Одинокая, замкнутая, – подбирает она слова, характеризующие постоялицу особенно точно, – весьма странного поведения. По паспорту – тридцать пять, а на вид – так совсем девчонка. Приехала с рюкзаком. Целыми днями на море. Намедни шла мимо – красная, как помидор! Кожа лохмотьями сходит, а всё туда же! Глупые горожане… Короче, вот, действуй!