Правда, только потому не считается, что мама не в курсе. Вот если бы она вдруг оказалась дома, сразу бы узнала про все Марусины проделки. Такая уж у неё мама: Марусю видит насквозь, а больше всего не любит, когда врут. Посмотрит внимательно своим особым, пристальным взглядом, и сразу всё как на духу хочется выложить. Она любит повторять: «Лучше любая правда, даже самая ужасная, чем красиво придуманная ложь».
Но это было раньше. Теперь, когда мама уехала в геофизпартию, в далёкий Комсомольск-на-Амуре, – «завербовалась», по словам бабушки, – она уже три месяца только письма пишет. Ну а в письмах, конечно, ни про какое враньё не поминает. Потому что скучает. Маруся тоже очень скучает и от этого иногда безо всякой нужды сочиняет. Вот и теперь зачем-то сестру обманула, а сама ведь ела мороженое, сиреневое, в бумажном стаканчике…
Под конец прогулки, когда уже к дому повернули, встретили Олину одноклассницу, Лиду Маркину, по прозвищу Маркуша. Её дедушка когда-то взял фамилию матери и стал Маркиным. А вообще они из древнего рода Нарышкиных, но об этом говорить громко нельзя, а то у Лидкиной мамы, которая работает в «ящике», могут быть неприятности. Маруся представляет себе громадный ящик с боковой крышкой-дверью, из которой после работы выходят люди, щурясь от солнца. Брехня какая-то! Не могут советские люди в ящиках работать. Это в Америке так негры живут. Надо всё-таки расспросить Олю, что за ящик такой секретный.
Мама у Маркуши всего лишь инженер, а вот папа по девять месяцев в году сидит на льдине – он полярник. Потому и живут они шикарно, в отдельной квартире со множеством красивых и полезных вещей, с ванной и телефоном. У Лидки всегда на школьном форменном платье кружевные воротнички и манжеты, вместо чулок она носит колготки с узором и по воскресеньям ходит в музыкальную школу. Но, несмотря на такие классовые различия, Маркуша очень хорошая: всегда с Марусей поговорит, конфетой угостит или даст красивую переводную картинку. Вот и сейчас первое, что спросила:
– Мороженое будете?
– Мы уже ели, – стойко отвечает Маруся. Но Лидка охвачена великодушием, и они снова оказываются в белом павильоне. У подруги в руках – целый рубль, который она протягивает тётеньке с кружевным хохолком на голове и говорит уверенно:
– Три по сто крем-брюле с сиропом.