Мне кажется сомнительным объяснять причины сложных политических явлений, значимых исторических событий, тем более масштабных социальных, экономических или политических процессов, какими-то слишком простыми причинами.
В классической механике есть задача двух тел, которая состоит в том, чтобы определить движение двух точечных частиц, которые взаимодействуют только друг с другом. Но стоит только добавить третью точечную частицу, как задача становится не решаемой в виде конечных аналитических выражений в принципе. О задаче с большим числом тел даже говорить не принято. Ни один из математиков никогда даже не будет пробовать решать, к примеру, решать задачу взаимодействия десяти, семи или даже пяти тел. Точно так же невозможно точно прогнозировать возникновение в стране фашистской диктатуры учитывая несколько десятков факторов.
Простые объяснения постфактум общеизвестных исторических событий, опираясь только на две-три очевидные причины и игнорировав множество остальных, есть, по сути, профанация исторической науки. Никто и никогда не сможет точно объяснить почему в одном государстве возникло фашистское государство, а в другом, при сходных обстоятельствах, этого не произошло. Тем более никто не может строить прогнозы.
Можно лишь говорить о факторах, влияющих на общую фашизацию общества, о наличии в стране реальной возможности захвата власти, а произойдет ли этот захват никому предугадать не суждено. Не существует какого-либо приемлемого уровня или опасного предела фашизации.
Фашисты могут прийти к власти в самом демократическом государстве. До предела фашизованное общество, пропитанное до крайности ненавистью и злобой, может вовсе не родить гидру фашизма. Опасны любые проявления фашизма, любая степень фашизации общества может привести к катастрофе.
Вопреки тем следствиям, которые прямо вытекали из теорий возникновения фашизма, классических фашистов в России так никогда и не появилось в начале XX века. Ни левые эсеры, ни правая часть партии кадетов не смогли создать привлекательную для народных масс идеологию, построить пропагандистский аппарат, а те, кто мог эволюционировать в полноценную национальную монархическую фашистскую партию были в меньшинстве.
Черносотенцы не смогли стать движущей силой будущих преобразований в созданной 1 сентября 1917 года постановлением Временного правительства Российской республике. Православные националисты-монархисты вообще не смогли бы оказать никакой реальной конкуренции большевикам, эсерам (социал-революционерам), кадетам (конституционным демократам), анархистам и прочим. И это, заметьте, в стране с почти стопроцентным православным верноподданническим населением, где религия и самодержавие были тем стержнем, который скреплял не только государство, но и всё общество сверху донизу, от русских дворян, до простых крестьян в отдалённых губерниях. В стране, где великорусский национализм и панславизм входили в фундамент идеологии огромной империи, именно той идеологии, которая была одной из главных причин вступления Российской империи в Первую мировую войну.