– На память с той самой выставки, – пояснила ему девушка, – художник еще молод и неизвестен, но кто знает, может, через несколько лет его признают гением, и за его работами будут гоняться коллекционеры.
Олег сердечно поблагодарил девушку, тронутый ее милым презентом. В качестве благодарности он предложил продолжить тему творчества и сыграть для нее на гитаре, чем сильно обрадовал Настю.
Принеся музыкальный инструмент из гостиной, Олег немного отодвинул стол, чтобы удобнее расположиться на скамейке, а Настя снова пересела на полюбившиеся ей уличные качели, внимательно наблюдая, как мужчина перебирает струны, прислушиваясь к звукам и подкручивая колки, чтобы настроить гитару. Прядь темно-русых волос сползала по сосредоточенно наклоненному к гитаре лицу, и он взмахом головы откидывал ее назад. Его резкие черты лица сейчас были смягчены и от того казались не такими суровыми, как представлялись Насте раньше. Пронзительный взгляд серо-голубых глаз, которые всегда сканировали окружающее пространство не хуже рентгеновского аппарата, сейчас потеплел и притягивал к себе ее собственный взор. Олег был одет в светлые легкие брюки и белое поло, выгодно подчеркивающее его широкие плечи и могучую грудь. Настя чуть было не спросила у него, почему он предпочитает носить одежду в темных тонах, когда ему так идет белое, но вовремя прикусила язык.
В это время Олег прочистил горло, и, заиграв незнакомую Насте мелодию, негромко запел:
– Не для меня придет весна,
Не для меня Дон разольется,
Там сердце девичье забьется
С восторгом чувств – не для меня…
Настя слушала этот низкий баритон, совершенно завороженная его чувственной силой, выбивающая из нее искреннее сочувствие к гордой горечи, звучащей в каждой строчке песни. Когда Олег умолк, то увидел, что в глазах девушки стоят слезы.
– Это еще что такое, – спохватился он, с укором глядя на расчувствовавшуюся девушку. – Настенька, это же просто старая казачья песня. Мой отец ее частенько пел, он, кстати, был казаком. А его отец, то есть мой дед, был самым настоящим казачьим атаманом. Я вырос на рассказах о его лихих подвигах в войну.
Как Олег и надеялся, девушка заинтересовано слушала его, а он тонул в этих огромных голубых омутах, неосознанно стискивая в руках гитару, мечтая заменить деревянный стан с напоминающими женское тело изгибами на теплое девичье тело, сидящее от него буквально в паре метров. Он спел еще несколько известных всем песенок, под которые Настя, улыбаясь, шевелила губами, все еще стесняясь подпевать в полный голос.