Перелистывая «Ведомости городка», я остановилась на цитате из мультфильма «Очень синяя борода»: «Любому мужчине, даже если он герцог, в семейной жизни хочется ласки, тепла, заботы, элементарного внимания, не говоря уж о любви. И когда это есть, можно стерпеть все, но, когда этого нет, начинаешь впадать в меланхолию и философию. А кому, извините, все это нужно?». Да, уж точно подмечено, кому это нужно? И не заметив иронию я стала философствовать. Это уже давно приобретенная привычка не дает мне покоя, если что-то не сходится у меня в голове.
На протяжении последующих месяцев я зачитывалась журналом, а точнее юмористической колонкой. Юмор внезапно открылся и как я узнаю позже спасительно подходил мне. Журнал выходил два раза в месяц и меня это вполне устраивало.
С удивлением я стала замечать, что чаще улыбаюсь, меня не задевают большинство слов окружающих, которые раньше воспринимались мной чуть ли ни в штыки. Я забыла о существовании морщинки у переносицы, которая ранее хамски напоминала о возрасте и о том, что мне надо научиться расслабляться, быть легче и не быть такой серьезной. Я стала чаще выходить на улицу, посещать музеи и концерты, для которых выгуляла наряды, пропадавшие в шкафу как в темнице. Наконец-то меня перестала беспокоить бессонница, забирающая все силы и энергию. Окружающие стали улыбаться мне и делать комплименты. А, что больше всего удивило меня, что моя замедленная речь с большими паузами стала более живой. Все больше я делилась с близкими впечатлениями о веселых прочитанных статьях, увиденных спектаклях, картинах. Я расцвела.
Что произошло? Ведь не влюбилась, как это бывало каждый раз до моего преобразования. Тогда было все предельно ясно и разумно объяснялось. Но теперь? Я определенно не понимала, что произошло, что повлияло на меня и я встрепенулась? Любопытство распирало меня.
Я стала вспоминать. В памяти стали всплывать отрывки недавних фраз, посиделки рабочих праздников. На работе я выполняла обычную работу в компьютерной программе – развертку стен квартир и офисов, а если повезет помещений с разными выступами, эркерами, криволинейными стенами. За рабочим столом у меня было тихо, никаких посторонних разговоров, поскольку стол располагался у окна я периодически развлекалась разглядыванием жизни улицы. Вряд ли на работе на меня что-то могло повлиять. Частенько ко мне подходила Наталья и звала в кафе за углом. Я почти всегда с ней ходила за исключением нескольких дней, когда хотела остаться одна. Я вспомнила как в один из таких дней Наташа принесла мне журнал, с очередной порцией своих нотации.