– Зальёт? – переспросил Павел и стал рисовать в своём блокноте нечто, напоминающее мешок, канализационные заглушки, болты, отвёртку. Через несколько минут из блокнота на стол выпал готовый аквабокс.
Он бережно подхватил его и с довольной улыбкой заметил:
– Ну вот, с этим устройством можно и поснимать.
– Теперь да, – согласился подошедший студент. – Надеюсь, такая погода здесь не всегда. Всё-таки аппаратура, по моему глубокому мнению, должна «дышать».
– Молодец, – одобрила Рина, – только зонтик себе не забудь нарисовать.
– А как же, – серьёзно сказал Павел.
– Прошу прощения, дамы, не представился, Виталий, – шутливо наклонил голову пришедший парень. – Живу с этим талантливым типом суровой наружности в одной комнате.
– Павел, можно Паша, – отрекомендовался фотограф, улыбнувшись. – Вы его не слушайте, это самый загадочный человек из всей здешней братии, ибо молчун-с.
Рина даже залюбовалась, такой неожиданно детской, ясной была эта улыбка. Она совершенно преобразила худощавое остроносое лицо юноши.
– С чего это я молчун? Я очень даже разговорчивый, – не согласился Виталий, тряхнув длинными собранными в хвост волосами.
– Ага, а про то, что ты уже почти на втором курсе, я не от тебя узнал, а от соседей по общежитию, – парировал Паша.
– Не почти, я просто академку брал, надо было бате помочь. Восстановился с потерей года. Кстати, у нас таких девайсов не было, – он кивнул на блокноты, – Интересно.
– Я Рина, а это Соня, мы с литературного, – представила нас подруга.
– А что, эти блокноты только для рисования? Написать в них ещё никто не пробовал? – поинтересовался Паша у девушек, поглядывая на окно парка.
Остальные студенты сбились в кучки, рассматривали чудеса, которые выходили из блокнотов.
– Давайте попробуем, – загорелась Софочка, – интересно же. – И набросала в блокноте:
«Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как мимолётное виденье, как гений чистой красоты…»
Лист блокнота превратился в мини-экран. Навстречу зрителям по дорожке шла высокая дама в шёлковом рединготе, широкополой шляпе с перьями. Через её руку была перекинута шерстяная шаль. Дойдя до конца дорожки, она чуть подумала, развернулась и пошла обратно. Изображение замерцало и погасло.
– Какая красавица, – выдохнул Виталий.
Павел согласно закивал.
Девушки испытали острую жалость, что времена, когда носили по-настоящему красивые вещи, миновали.