Густые сумерки вплотную подступили к костру, сделав крохотный пятачок, освещённый огнём, таинственным и по-домашнему уютным. В глубине леса затих голос кукушки, тянувшей узнаваемую всеми песню с некоторой ехидцей. Отовсюду слышался только стрёкот сверчков и пенье цикад. В высоком небе, казавшемся совершенно чёрным, проклюнулись острые огоньки звёзд.
– Елена Яновна, спасибо за необыкновенно вкусный чай. Что за травы вы в него положили? – поинтересовалась Маша, обнимая за плечи прильнувшую к ней дочь.
– Мята перечная, душица и тимьян.
– Тимьян? Что это за травка? В первый раз слышу, чтобы его клали в чай, – удивилась Котова.
– Тимьян он же чабрец, слышали о таком растении?
– Конечно.
– А почему всё приготовленное на костре, вкуснее домашней пищи? – прошептала Катя, кутаясь в тонкую шерстяную шаль матери.
– Потому что приготовлено на живом огне, – так же шёпотом ответила девочке Елена Яновна. – Ты чего шепчешь?
– Сверчков и цикад слушаю.
Все притихли, внимая вечернему хору насекомых.
– Я говорил тебе, Семёныч, вот где нужно отдыхать от города. Здесь небо выше, звезды ярче, а уж воздух – не надышишься.
– Признаю. Хорошо, что уговорил. Ещё бы рыбалочку устроить. Артём речка по пути попадётся, удастся рыбки наловить? – поинтересовался Иваныч.