– У тебя никого не было, – прохрипел мне в висок.
А я только мотнула головой, впиваясь в его плечи, когда он выпустил руки. Боль схлынула быстро, оставляя жажду наполненности. Я скучала? Быть может. Только думать, что зверь вернулся удовлетворить мой голод, было бы смертельной глупостью.
Где он был, как выбрался из плена, как нашел меня – все это сейчас неважно. Жизнь швырнула нас в ту же точку, с которой когда-то начали. Будто мы посмели нарушить ее задумку, и за это жестоко поплатились. Второй шанс не был даром небес, скорее – возвращением в ад… И в этом аду я металась в агонии под зверем, на грани жизни и смерти отвечала на его поцелуи, кусаясь и покрывая отметинами его шею. А он рычал ярче, убивая меня с таким желанием и жаждой, что становилось страшно…
Эйдан снова усадил на себя и притянул за шею, ускоряясь. Я кричала в его рот, а он безжалостно крал воздух, обрывая крики жадными поцелуями. Между ног уже едва не текло от похоти и удовольствия, а внизу живота знакомо искрило, покалывая предвкушением разрядки. И я наплевала на все, позволяя себе эмоции на полную.
Когда он прижал к себе и коснулся губами чувствительной груди, я вскрикнула… и забилась в едва выносимой разрядке, остатками сознания понимая, что он кончил со мной.
– От тебя пахнет молоком… – Его слова дошли не сразу. Я выпрямилась и навела резкость на его лице. Эйдан смотрел на меня снова так, будто все же решил убить. – У тебя ребенок, – прорычал, собирая волосы на затылке и снова притягивая к себе. Дыхание зверя снова разгонялось, а в груди вдруг задрожало звериное рычание: – Чей?!
– Мой, – дернулась я. – Пусти! – Откуда вдруг столько наглости взялось – понятия не имела. Но знала одно – я ему горло перегрызу за Рона. Пусть только попробует что-нибудь сделать с нами! – Пусти…
Мои губы дрожали от гнева и решительности. Я готова была кинуться и биться до последнего, будто во мне вдруг проснулся собственный зверь. Эйдан смотрел на меня удивленно и обескураженно. Когда вдруг выпустил, я не теряла ни минуты – рванулась к халату, набросила на плечи и кинулась к двери… Забыв, что та заперта.
– Выпустите!
По щекам покатились злые беспомощные слезы, а смелость растворилась, как и не было ее.
– Чей ребенок?
Он стоял у дивана, не приближаясь, но голос говорил ясно – если ответ ему не понравится, мне не жить. Я медленно развернулась и сползла до пола – стало все равно. Только тоска сжала тисками сердце – так хотелось еще раз увидеть Рона. Он ведь ждет дома… И Соня говорила, что сегодня плачет.