***
Нехотя, медленно и осторожно приближаясь, добрался-таки до двери. А стук снаружи становился все настойчивее. Говоря по правде, ему вовсе не хотелось открывать. Потому как за торговлю контрабандными товарами, если это всплывет, по головке бы его не погладили. Могли и вовсе лицензию отобрать…
Бедный лавочник не понимал, что плохого в контрабанде, но королевским дознавателям виднее. Он человек честный, однако на всякий случай, если это вдруг дознаватели с обыском, подумал, что не помешало бы вспомнить знакомство с Тидортом, и его хозяином.
– Иду, иду, – проворчал, отпирая дверь лавки.
Туда немедленно влетел рослый мужчина, судя по выправке и ловким выверенным движениям – рыцарь, но в обычной одежде горожанина. Мгновенно охватил взглядом помещение, и только потом спросил:
– Добрый день, мастер… э… Ирген?
А сам все обшаривал взглядом пространство, будто искал что-то.
Соня в это время пригнувшись пряталась под прилавком и пыталась понять, что снаружи происходит. Ситуация – ну точно салун в ковбойском фильме, не хватало только, чтобы посетитель выхватил кольт и начал палить по бутылкам на витрине.
Однако под прилавком нашлось много интересного. Какие-то ящики, к которым она дала себе слово присмотреться, потому что показались смутно знакомыми. А еще, сидя там, обнаружила в наружной филенчатой стенке аккуратное отверстие, через которое было хорошо видно вход, и приникла к нему с замирающим сердцем.
И тут же узнала в посетителе того самого рыцаря, который сегодня усиленно кланялся ей из окошка. Того, самого молодого из семерки. От облегчения даже закатила глаза, ясное дело, что сидеть и прятаться просто глупо. Правда, Ирген почему-то выглядел встревоженным, но она сейчас в эти тонкости вдаваться не стала, решила додумать потом.
Ловко выбралась, сделав вид, что все так и задумано, и с приветливой улыбкой проговорила:
– Здравствуйте, сударь.
Тот резко развернулся на голос, и, увидев ее, сначала подался вперед всем корпусом, а после галантно поклонился:
– Добрый день, леди.
– Хотели что-нибудь приобрести?
На лице его отразилось легкое недоумение, а потом еще несколько разных чувств, в конце концов, он расплылся в улыбке и, шагнув в ее сторону, не глядя взял со стеллажа пузатую бутыль темно-коричневого стекла в кожаной оплетке. Глаза его, устремленные на Соню, похоже, не видели ничего вокруг.