Да-да-да! Мои бабушка Клара и дедушка Давид жили в этом легендарном еврейском местечке, которое так часто упоминается в анекдотах о нашем брате. И мои папа с мамой родом именно оттуда. А значит, в некоторой степени Крыжополь и моя родина.
Поезд останавливался в Крыжополе в два часа ночи и ровно на минуту. Из вагона на насыпь (перрона там не было) вылетали наши чемоданы, потом снизу принимали маму, брата и меня. Папа покидал вагон последним. Потом мы ехали на телеге, запряженной настоящей лошадью и управляемой моим дядей Милей, сквозь непроглядную южную ночь по улицам местечка, и я вдыхал запах яблок и каштанов, слушая стрекот сказочно громких цикад и держась за такую надежную даже в темноте папину ногу.
У бабушки с дедушкой был самый вкусный дом, который я встречал в своей жизни. Каждая комната пахла в нем по-особенному, и каждый из этих запахов нравился мне. Спальня с двумя огромным кроватями, спинки которых украшали литые шишечки; гостиная, в деревянные окна которой сквозь закрытые ставни по утрам пробивались солнечные лучики, купающие в своих струйках золотые пылинки; холл с длиннющей полосатой дорожкой и зеленым баком для питьевой воды в углу, и огромная кухня, в которой хозяйничала бабушка, выпекая невыносимо вкусные пироги с яблоками и вишней… Еще в доме была темная прохладная комната со всегда закрытыми окнами и большой, никогда не топившейся печью. Там в тазиках хранились куриные яйца, а на противнях – приготовленные пирожки. А еще мне казалось, что там хранится какая-то тайна. Уплетая пирожки в тишине темной комнаты, я любил фантазировать о скрытых в ней секретах…
Наступало золотое для меня время. Дед с бабой баловали меня так, как, наверное, когда-нибудь я буду баловать своих внуков. Так как я был мальчиком добрым и любил весь мир, в том числе и животный, на период моего присутствия объявлялось полное равноправие между всеми животными и людьми. Кошки и куры безнаказанно разгуливали по всему дому и гадили где попало. Любые насильственные меры по отношению к братьям нашим меньшим тут же пресекались моим душераздирающим плачем и криками типа: «Ты что, бабушка! Курица же тоже человек! Она тоже жить хочет!»
Дедушка – а дедушка занимал видное в крыжопольском обществе положение – тоже не обделял меня вниманием и раз в неделю водил в магазин игрушек. При его появлении продавцы вставали по стойке смирно, а я выбирал все… ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ?!. все, что мне хотелось! Неделю я играл с новыми игрушками, потом их раздавали соседским детям, и все повторялось сначала. Однажды я подслушал разговор дедушки и папы. Был он примерно таким: