Но те, кто знал его ближе, ценили академика за ум и огромный опыт в области нейрохирургии. Стоило пообщаться с ним пару дней, и становилось понятно, что брюзжащий старик – лишь маска. За долгие годы работы и руководства он привык отпугивать ею дураков.
– Вот, – Александр Алексеевич передал ему снимок.
Академик взял его кончиками пальцев, глянул мельком и бросил на стол. Обвел всех взглядом и спросил:
– Кто лечащий врач?
– Я, Иван Иванович, – врач Бурова привстала.
– Понятно. Где карта больного?
– Катенька, принесите карту Цветкова!
Академик поморщился и подтянул галстук потуже, словно это могло защитить его от некомпетентности подчиненных.
– Вот, Иван Иванович!
Академик вынул из нагрудного кармана халата заляпанные очки и водрузил на нос. Пролистал карту, багровея с каждой страницей, бросил на стол, прямо на снимок, и рявкнул:
– Сколько можно говорить, чтобы все заполнялось грамотно? Где страховой полис?
– Иван Иванович… – попытался что-то сказать Саша. Он даже привстал, но академик осадил его движением руки.
– Постоянно об одном и том же талдычим! А вам хоть кол на голове теши! Взрослые же люди! – он кричал и вколачивал каждое значимое на его взгляд слово кулаком в стол. – А потом Центр лишают премий за такие вот фортели! Вы этого хотите?
Голос его заполнил все пространство, придавил скорбно молчащих врачей. Они знали, что нужно немного переждать. Буря кончится, и защебечут птицы. Или нет.
Академик обвел каждого взглядом, от которого всем хотелось спрятаться, но врачи знали, он любит прямоту. Так что они, как загипнотизированные коброй кролики, смотрели в красные от недосыпания глаза академика и жалели, что сегодня их смена.
– Иван Иванович, позвольте мне, – Саша сделал второй заход в надежде оправдать коллегу.
Академик махнул рукой.
– Этот пациент – мой родственник, – сказал Саша. – Мы все заполним, не нужно волноваться.
– Волноваться – моя работа, – с казал академик. – А ваша – вести пациентов как полагается. Если в таких мелочах у вас бардак, то что можно ожидать от серьезных задач? А? – он снова обвел присутствующих взглядом.
Кажется, буря стихала. Академик прокашлялся. Потом вздохнул и ослабил узел на галстуке:
– Татьяна Ивановна, доложите соображения по пациенту… – он заглянул в карточку. – Цветкову.
Врач Бурова взяла снимок и прикрепила к световой доске.