– Что, Мариш?
– Я забеспокоилась. – Она виновато опускает взгляд. – Ты так долго там сидела, и я не слышала шума воды.
– Мариш… – я даже не знаю, что ей сказать.
– Я делала маску, а потом задумалась, – я впервые вру дочери, потому что пока не придумала, что скажу ей.
– Ты уезжаешь сегодня?
– Нет, – поспешно говорю. – Сегодня я остаюсь дома. Неважно себя чувствую.
– Ты точно не заболела?
– Нет, – я обнимаю дочь за плечи, – если хочешь, посмотрим фильм.
– Я надеялась, что ты отпустишь меня погулять, но если ты остаешься, то…
– Можешь идти, Мариш, я поработаю.
Дочь благодарно взвизгивает и убегает собираться, я же жду, когда она уйдет, а едва это происходит, беспокойно мечусь вначале на кухне, а после в комнате. Стараюсь убраться, но ничего не получается, вещи то и дело валятся из рук, а внутри зарождается стойкое чувство надвигающегося личного апокалипсиса.
Когда звонит Дима, я попросту не беру трубку. Боюсь, что начну разговор с обвинений, хотя не уверена на сто процентов, что он точно виноват. Ни один способ предохранения не дает стопроцентного результата. Мы использовали презервативы, потому что мне так и не смогли подобрать другой метод контрацепции. Таблетки не подходили, с гормональным кольцом были проблемы и дискомфорт, спираль приносила болезненные ощущения. А вдруг презерватив порвался? Но тогда почему Дима не сказал? Когда он звонит еще раз, я набираю в легкие воздуха и отвечаю.
– Малыш, я соскучился, жду тебя, – слышу в трубке и почему-то раздражаюсь.
– Прости, я сегодня никак не могу. Плохо себя чувствую. Встретимся завтра. – Я уже хочу положить трубку, но вдруг слышу его обеспокоенный голос:
– Что-то серьезное? Я могу приехать к тебе, отвезти в больницу. Хочешь…
– Дима, – я повышаю голос, – у меня все в порядке.
– Мил…
– Я просто отлежусь, и все будет в порядке, правда.
Дима наконец соглашается и не норовит тут же приехать. Я не хочу. Мне нужно подумать, что делать со всем этим дальше. За последний месяц мы, на удивление, отдалились, перестали так часто видеться, да и предполагаемый переезд повлиял на меня. Резко расхотелось что-либо менять, выходить из зоны комфорта и чем-то жертвовать.
Я начинаю сомневаться, что в принципе готова связать свою жизнь с Димой, хотя до этого хотела этого, ждала.
Маришка возвращается домой ближе к десяти, счастливая, веселая и жизнерадостная. Она застает меня растерянной и серьезно спрашивает: