Одно неловкое движение, и эта тварь намертво впилась в мою кисть. От резкой боли я зашипела и, схватившись второй рукой за добычу, надавила ей на глаза, втаскивая в лодку. Клыкатка продолжала сжимать челюсти, грозясь оставить на моей коже ещё пару шрамов, коих там и так было в избытке. Нащупав под банкой короткую дубинку, выдернула её левой рукой и без сожаления нанесла удар по голове рыбы.
Эти твари на моих глазах однажды тонущую послушницу сожрали.
Мы даже подплыть не успели, как они, вцепившись ей в лицо и обвив шею, уволокли на дно. Только вода, окрашенная в алый цвет, бурлила, прямо намекая, какой пир там творится.
От этого воспоминания мне стало не по себе и я ещё раз двинула твари по голове, чтобы наверняка.
Клыкатка обмякла и разжала челюсти.
Выдернув из её пасти крючок, насадила на него кусочек дурно пахнувшего мяса её же сородича.
И снова ожидание.
Порывы ветра создавали на воде рябь. Туман рассеялся, и показались лодки. Они плыли в полной тишине. Взявшись за весло, я приготовилась спешно удалиться с этого места. Причиной тому были те, кто сидел в этих ветхих судёнышках.
Мёртвые.
Нет, не те неразумные умертвия, что слоняются по лесам, и не утопленники, что порой, мыча, ползают на отмелях. Этих коренных жителей тумана называли «обречённые».
Много ходило вокруг них легенд.
Не раз я раскрывала свитки, в которых рассказывались истории о целых деревнях, которые захватывал смертоносный туман. Их несчастные жители просыпались наутро мёртвыми. Все как один: и старики, и дети.
Время шло, их тела усыхали, но они продолжали мыслить, чувствовать, порою даже сострадать.
Я не особо боялась обречённых, но всякое бывает. И среди них хватает последователей Танука, которым за честь возложить на алтарь живую.
Внимательно следя за караваном лодок, пропустила момент поклёвки. Только когда верёвку дёрнуло, я опомнилась и, выпустив весло, тихо рванула её на себя. Всплеск воды, и один из обречённых обернулся, заметя меня. В его пустых глазницах вспыхнул зелёный огонёк.
Я скорее инстинктивно продолжала тянуть верёвку на себя. Рыбина снова показалась на поверхности и сделала «свечку».
И снова громкий всплеск воды.
Мёртвый покачал головой и поднёс к безгубому рту палец, призывая меня к тишине. Замерев, я разжала руки и позволила своей добыче уйти на дно. Палочка продолжала дёргаться, давая мне понять, что рыба ещё на крючке.