«РЕРИХ Николай Константинович, р. 1874, живописец истор. жанра и пейзажист. Учился в СПб. унив. по юрид. факультету и в Акад. художеств, где его гл. руководителем был профессор А. Куинджи. В 1898–1900 читал лекции в СПб. археолог. институте. Состоял директором рисовальной школы при Императорском общ. поощрения художеств. Важнейшие из его картин: “Гонец”, “Город строят”, “Заморские гости”, “Зловещие”, “Заповедное место”».
Еще Иван Бунин в 1936 году опубликовал сведения, что знаменитый пролетарский писатель, основоположник социалистического реализма в литературе, «родился в среде вполне буржуазной: отец – управляющий большой пароходной конторы; мать – дочь богатого купца-красильщика…». Современные исследователи сходятся во мнении, что реальные обстоятельства жизни А. М. Горького до его литературной славы различаются с описанием в собственных литературных трудах и даже «автобиографиях». Однако, как замечает Павел Басинский: «Развенчивая действительный миф о Горьком-пролетарии, Бунин почему-то “забывал” о его действительно трудовом раннем детстве»[44].
Горький познал тяжкий физический труд с детства, в молодые годы исколесил всю Россию, причем не как путешественник, а как работник, менявший одну профессию за другой в поисках заработка, прошел искус «толстовства» (в 1889 году даже просил у Л. Н. Толстого земли и денег на первичное обустройство), собирался поступить в Казанский университет. И читал, читал… А затем начал писать… И проявился как один из умнейших и образованнейших людей своего времени.
У Рериха обстоятельства жизни гораздо комфортнее. Обеспеченная семья, окружение образованных людей, атмосфера столичного города. Он на шесть лет младше Горького. Но печататься начал раньше. Первые публикации Н. К. Рериха и А. М. Горького близки по времени – 1889 и 1892 годы. Наверное, оба испытывали общее ощущение, о котором писал Георгий Адамович: «В девяностые годы Россия изнывала от “безвременья”, от тишины и покоя: единственный значительный духовный факт тех лет – проповедь Толстого – не мог ее удовлетворить. Нужна была пища погрубее, попроще, пища, на иной возраст рассчитанная, – и в это затишье, полное “грозовых” предчувствий, Горький со своими соколами и буревестниками ворвался как желанный гость. Что нес он с собою? Никто в точности не знал, – да и до того ли было?»