– Я здесь недавно, – начала она оправдываться. – Бежать не нужно, я дойду с вами.
Через три минуты мы уже раздевались в прихожей.
– Таня! Поставь чай, у нас замёрзшая гостья! – крикнула мама и спросила у Люси: – Ты не обедала?
– Я не успела, – ответила она, – но вы не беспокойтесь, я поем дома.
– Поешь с нами, – сказала мама, – но сначала будет чай. Пока всё приготовим, идите разбираться с тетрадями.
– Заходи в мою комнату, – пригласил я подругу. – Надо было взять портфель, не измяла бы тетради. Теперь их нужно разглаживать утюгом, а то получишь замечание от Ирины. Садись на стул.
– Это твоя гитара? – Она сняла с гвоздя в стене гитару и тронула струны. – На пианино играю, а гитару слышала только в кино. Её нет ни у кого из родственников или знакомых, кроме Иры, но у них играет только отец. Можешь сыграть что-нибудь для меня?
Вот почему мы сначала делаем, а потом начинаем думать? Не мог я, что ли, предугадать, как на неё повлияет эта песня? Совсем мозги отморозил, дурак! Едва прозвучали последние звуки песни Стаса Михайлова «Всё для тебя», как я услышал всхлипывания.
– Прекрати немедленно! – Я бросил гитару на кровать, вытащил из кармана брюк чистый платок и стал вытирать ей лицо. – Люсенька, да не реви же ты! Честное слово, никогда больше ничего не сыграю!
Угроза возымела действие: сделав над собой усилие, подруга перестала плакать.
– Это ты для Ленки разучивал? – спросила она, в последний раз шмыгнув носом.
– Что было, то прошло! – не стал я врать. – Теперь эта песня только для тебя, в полном соответствии с названием.
– Ты сжульничал! – сказала Люся. – Тогда, у подъезда! Обещал поцеловать и что?
– Поцеловал, – ответил я, уже зная, что она скажет.
– Так можешь целовать сестру! В щёку – это не поцелуй.
– Могу поцеловать в лоб.
– Я хоть и замёрзла, но живая!
– Люсь, – сказал я разошедшейся подруге, – ты думаешь, мне не хочется поцеловать тебя по-настоящему? А что потом? Ведь захочется ещё, а с поцелуев всё только начинается. А нам с тобой ещё ждать столько лет! Давай обойдёмся?
– Ты так не уверен в себе?
– Я уверен, но мне придётся ежедневно на тебя смотреть, вспоминать вкус твоего поцелуя и всё остальное, и терпеть, повторяя про себя все запреты по очереди, начиная с того, что тебе ещё рано, и кончая уголовным кодексом.
– Ну один-то разочек можно?