А я… Какую бы работу мне не поручали, я всегда выполняла ее прилежно, аккуратно и быстро. За это меня хвалили еще в Социальном институте.
– Если у отдела по борьбе с уголовными преступлениями больше нет вопросов, то переходим к отделу по борьбе с нравственными преступлениями, – проговорил между тем Шенк, выразительно посмотрев на Коула Тернера.
Его Высокопреосвященство, разумеется, тоже присутствовал. В своем форменном черном кителе, так разительно отличавшемся от полицейской формы, и напоминающем о его сане, он сидел в самом дальнем конце стола, прямой, как палка. Он не участвовал в разговорах, и все-таки его присутствие явственно ощущалось, как будто какая-то мрачная тень довлела над всеми присутствующими.
Всеми, кроме Кастора Троя. Расслабленно откинувшись в кресле, он, как всегда, ухмылялся, а я дрожала и отводила глаза, когда его взгляд пару раз остановился на мне. Итан сказал, что поговорит с комиссаром Шенком по поводу того, что произошло на допросе Джилсона и как ужасно Трой вел себя со мной, но для этого нужен подходящий момент. Судя по тому, как вольготно чувствовал себя помощник комиссара – этот момент еще не наступил. Но это ничего страшного, Итан обязательно меня защитит! Он человек слова, ну и вообще… Самый лучший! Раньше он присутствовал на планерках у начальства, но теперь его нет… Как жаль…
Конечно, мне было далеко до осведомленности Фелиции, но теперь я обитала не только в своем подвале (то есть архиве!) и кое-что знала. Краем уха я слышала, что после неудавшегося рейда на бордель, Коул Тернер рвал и метал.
– По нашим последним сведениям, отпрыск Росси – главы одного из уважаемых вампирских кланов, замечен в распутстве и неподобающем поведении, – скупо проговорил Тернер, а я обратила внимание, какая напряженная повисла тишина, когда он взял слово. – Его следует арестовать, судить, и подвергнуть наказанию согласно букве закона и нашей веры.
– Сына Вито Росси? – переспросил офицер, фамилия которого, как я знала, была Гейн. – Того самого Вито Росси, который пользуется особым расположением великого князя Константина Леоне? Фактически, пойдем против князя?
– Бог не делает различий между высшей вампирской аристократией и десмондами, – проговорил нравственник, и под пронзительным взглядом его синих глаз Гейн заметно съежился. – Нормы морали одни для всех – и для князей и для простого народа.