Эту игру пора было заканчивать, но Виктор сделал все наоборот: поймал зубами подушечку ее пальца, прикусил, наблюдая, как расцветает шальная девичья улыбка… Вздохнул, выпустил. Усилием воли заставил себя взять ее за руки, тормознуть полет.
– Что это было?
– А?
– Что, говорю, происходит? – Голос предательски хрипел, ни черта не желал слушаться. Дыхание все еще сбоило.
– Не знаю. Кого-то ловят, наверное… – Девушка оглянулась на секунду, пожала плечами. – Хочешь поехать, проверить?
– Это не дядя твой погоню устроил? Может, пора сматывать удочки? А то посадят меня за растление и домогательство…
– Не посадят. Я скажу, что сама тебя соблазняла. – Девушка положила ему голову на плечо, прижалась виском к виску. Вздохнула так глубоко, что Виктор всем телом это почувствовал.
– Да? Вот как все было, оказывается?
– Да. Но если тебе хочется, можешь думать, что все было наоборот.
– Мне плевать, Аля. Веришь?
– Верю.
Они помолчали немного. В голове была такая священная пустота, хотелось продлить это мгновение.
– Как результаты проверки? – Виктор внезапно вспомнил, зачем все это было затеяно.
– Какой проверки? – Аля подняла голову с его плеча, глянула недоуменно, чуть искоса.
– На совместимость. Мы же, вроде, с этого начинали?
– А… Вспомнила. – Она вдруг бодро выпрямилась, развернула плечи, не понимая, каким богатством сейчас светит прямо перед носом Виктора. Или, наоборот, прекрасно зная, что делает.
Сложно было поймать грань, где заканчивается ее наивность, а где начинается откровенный соблазн.
– И что?
– Одного эксперимента недостаточно. Нужно еще один опыт поставить!
– Не распробовала? – Он с трудом отвел глаза от язычка, проворно облизавшего губы. Тяжесть девичьего тела на его коленях казалась родной и привычной, век бы не отпускать.
– Неа… Как-то очень быстро все… – Аля вздохнула с показным сожалением, но взгляд спрятала. Столько чертенят в нем плясало, что становилось страшно: что еще может отчебучить эта шальная?
– Ты понимаешь, Аля, что могу не остановиться больше? – Шептал хрипло и, сам же себе противореча, нажимал ладонью ей на шею, вынуждая наклониться, приблизиться. – С огнем играешь?
– Ты меня боишься? – Она вновь обожгла дыханием, таким же горячечным, как у самого Виктора. Только более сладким… Конфеты она ела перед выходом, что ли?
– И тебя боюсь. И себя – еще больше. – Он жадно сглотнул. Все меньше хотелось разговаривать, все больше тянуло заняться делом.