– Скажи, Дмитрий, когда ты пришёл в сознание, ты был рад увидеть рядом меня и Александра?
– Да, рад, – совершенно бесстрастно ответил Князев.
– Значит, я не ошибся, тебе не надо было тогда оставаться среди советских офицеров. Сейчас, если захочешь, можешь вернуться.
– Не захочу, – равнодушно сказал Дмитрий.
Шах, кажется, продолжал испытывать неловкость:
– Дмитрий, поверь, я не распоряжался твоей судьбой по своему усмотрению. Я молился Царю царей Господину нашему Исе, и Он открыл мне, что надо делать. Но мы решили не покидать Афганистан, пока ты не придёшь в сознание и не дашь согласие. Даже если ты решишь остаться, перед этим мы сможем обстоятельно поговорить. Тебе нужен этот разговор.
– Без вопросов, Шах. Спасибо. Мне нужен этот разговор, – Князев говорил как-то отрешённо, механически. Не похоже было, что ему нужен разговор с кем бы то ни было.
Боль в его душе стала как-то необычно переливаться. Она перемешивалась с радостью. Он подошёл к реке, опять сел на камень и стал смотреть на воду. Ему хотелось насладиться лицезрением жидкого хрусталя теперь уже в сознании. Ни мыслей, ни чувств, ничего – всю его душу заполнил жидкий хрусталь, тихо-тихо журчавший. Кажется, боль ушла, оно он даже не придал этому значения. Так он смотрел на воду не меньше часа, а, может быть, и гораздо больше. Снова, как из другого мира донёсся голос Шаха:
– Дмитрий, нам нужно идти.
– Да, я готов.
– Ты нормально себя чувствуешь?
– Я в очень хорошей форме.
***
Через два дневных перехода граница оказалось позади. Они были в Персии. Дмитрий ни разу не спросил Шаха о том, как они пересекут границу, надёжно ли «окно»? Он не спросил даже о том, какова их цель в Персии. Просто шёл и всё. С друзьями обменивался лишь короткими необходимыми фразами. Он не понимал, что за прострация охватила его. Иногда на душе было очень хорошо, иногда возвращалась пульсирующая боль. Сашку Дмитрий не замечал, ни разу не обратился к нему, хотя чувствовал в своей душе всё нарастающую симпатию к нему.
Однажды на привале он посмотрел на парня по-отцовски и с тихой грустью спросил:
– Зачем ты, Саня, ислам принял? От Христа отрёкся. Это очень плохо. Ведь Христос есть Истина.
– Не говорите так, Дмитрий Юрьевич. Я не отрекался от Христа, потому что тогда не знал Его. Некрещёный был. Господин многое мне объяснил. Я приму христианство. Нет ничего странного в том, чтобы из ислама перейти в христианство.