В личном деле не было ни-че-го… Стандартная и весьма короткая биография советского мальчишки. Родился, учился, не привлекался, увлекался… Всё как у всех. Да ерунда эти биографии. Больше надежд Князев возлагал на беседу с ротным командиром.
– Повспоминай, капитан, чем этот гусь отличался от других солдат? – спросил Князев ротного.
– Да вроде бы ничем особенным, товарищ майор. Саша был хороший солдат. Дисциплинированный. Наркотой никогда не увлекался. Отношения с сослуживцами – ровные, никаких конфликтов. Впрочем… было что-то немного не такое… он как-то отстранённо себя держал…
– Примеры?
– Да какие примеры… Если бы он подрался с кем – вот был бы пример. А он – нет. Свободное время старался проводить один. Пацаны в казарме ржут, анекдоты травят, про баб рассказывают – чего было и чего не было. Чтобы он с ними – никогда. Я один раз заглянул к ним, они там как раз расхохатывают, а он идёт на выход, навстречу мне попался. И лицо такое… серьёзное, сосредоточенное.
– Над такими обычно издеваются. Было?
– Ну… я не могу знать всё, но… вряд ли. Саша физически очень хорошо развит. Трёх-четырёх обычных пацанов уложит, не напрягаясь. Его уважали, прощали странности. На переходах он очень выносливый. В бою – совершенно хладнокровный. Не отчаянный, нет, на рожон никогда не лез. Иногда, знаете, от страха такими смелыми становятся, что смотреть противно. Раскисают потом очень быстро, рыдают после боя, как младенцы. Саша – нет. Он, кажется, действительно ничего не боялся, – капитан замолчал несколько растерянно, как будто вдруг сделал для себя весьма неожиданное открытие.
Князев начинал понемногу закипать:
– Так. Понятно. Смелый парень. А странности-то его в чём всё-таки проявлялись?
– Да вроде и ни в чём… – выдохнул капитан ещё более растеряно. – А как-то было – стоит в стороне от всех и смотрит… в пустыню. И лицо у него какое-то… как будто он в церкви молится.
– Да откуда ты знаешь, как в церкви молятся?
– Не знаю… Правда, не бывал. Но, наверное, так и молятся.
– Капитан, я начинаю уставать. Ты по делу что-нибудь вспомнишь? Выражал ли он, например, как-нибудь своё отношение к исламу?
– Никак не выражал, – капитан стал заметно потеть. Заметив это, Князев как-то сразу успокоился, раздражение схлынуло. Ротный – не офицер разведки, не психолог. Зачем ему замечать то, что не имеет отношения к службе? Если солдат исправно тянет лямку, если нет нарушений дисциплины, так чего же ещё? Сухо и казённо майор спросил: