– Вы ждете ответ?
– Да.
– На ваше предположение, что люди хотят понять себя?
– Ну да.
– Я не могу согласиться полностью с таким утверждением. Кто-то – несомненно, хочет понять и разобраться, другие – уже все знают, просто хотят выговориться и услышать поддерживающий совет и сопереживание.
– Ну вот, я скорее отношусь ко вторым. Только советы и поддержка мне не требуются.
– Хорошо. Допустим, Вы поведаете мне свою предысторию и причины, из-за которых Вы пришли к данному выводу. Я подтвержу, что ваша гипотеза верна. Что Вы планируете делать дальше?
– Дальше, согласно книгам, я должен пройти курс, при котором сделаю определенные операции, чтобы высвободить свой гнев и обиду на свою мать, и зажить нормальной жизнью.
– Позвольте узнать, почему Вы не сделали все эти операции уже, если Вы полны уверенности, что это так?
– Потому что ни один психоаналитик, к которому я ходил, не подтвердил мне, что это действительно так. А наводить напраслину на маму я не хочу.
– Уточните, пожалуйста, что Вы понимаете под «наводить напраслину»?
– Ну как же? Вы должны понимать, что после того, как мне всё подтвердят, то я должен буду высказать ей всё, что я о ней думаю. А это станет ударом для моей мамы.
– Вы слышали о технике, когда можно написать ей письмо, обычное бумажное письмо от руки, но не отправлять?
– Да, конечно, слышал. Это стандартный прием.
– Почему Вы не воспользовались им?
– Потому что это – та же напраслина, как Вы не понимаете? Как только я освобожу свою ненависть к ней, то все непременно материализуется. Мама меня учила, что мысли материальны, и если ты действительно чего-то хочешь, то все так и случится.
– Понимаю. Получается, Вы не можете высвободить свою обиду и гнев на Вашу маму, потому что тогда мысли материализуются, и это причинит ей боль?
– Да, все верно. Вы гораздо более понятливый, чем Ваши коллеги. Некоторым мне пришлось это объяснять чуть ли не месяц.
– Спасибо. Мне приятна Ваша похвала. Но при этом Вы сами говорите, что ненавидите ее. Разве эти мысли, которые Вы транслируете, не могут материализоваться?
– Нет, эти мысли только мои, и я, если и делюсь ими, то только на частных приемах. Поскольку никто еще не подтвердил, что они правдивы и не требуют освобождения, я не собираюсь их выпускать и что-либо делать с ними. По-моему, это очевидно.