– А если прямо видно, что человеку нужно вправить мозги и устроить интервенцию?
– Это скорее вопрос дружеских взаимоотношений, и он не имеет непосредственного отношения к психотерапии. Некоторые считают, что друзей необходимо поддерживать, несмотря ни на что. Я так не считаю. Другу можно высказать свои опасения, а вот прислушиваться или нет― это уже личное дело каждого.
– То есть, если Вы выскажете мне свои опасения, то выбор прислушиваться или нет останется за мной?
– Разумеется.
– Хорошо, тогда будет интересно послушать Ваши опасения на мой счет.
– Если они будут, Лиза. Сегодня мы просто познакомились, какие-то выводы делать еще рано. Даже грубые намеки на эти гипотетические выводы сейчас преждевременны. Время сегодняшнего сеанса подходит к концу. Готова ли ты продолжить наши беседы в дальнейшем?
– Да, можно. Все прошло не так ужасно, как я себе представляла.
– Большое спасибо за такую оценку. Возьми, пожалуйста, мою визитку. Если захочешь, чем-нибудь поделиться – то не стесняйся, можешь написать или позвонить.
– Мемы можно скидывать?
– Только если смешные.
– О, ну это еще надо выяснить, что Вы считаете смешным. Оки, если увижу смешную картинку про психиатров – непременно скину!
– Буду ждать с нетерпением. Но по этой теме я все шутки уже слышал.
– Так все говорят! Но человеческая мысль не стоит на месте. До встречи, док!
«Ну все не так уж и плохо», ― подумал Борис после того, как девушка, помахав на прощание, покинула кабинет. Грайворонский опасался принимать подростков, так как по его опыту работа с ними была скучной и в то же время невероятно изматывающей. Скучной она была по причине того, что набор проблем у всех подростков в целом одинаков. Психика на этапе тринадцати-семнадцати лет формируется под воздействием одних и тех же факторов – непонимание, игнорирование, агрессия. Соответственно и пути разрешения конфликтов уже были давно отработаны на практике, так что Грайворонскому приходилось проходить с клиентом один и тот же путь. А изматывающей работа выходила из-за мощности защитных механизмов: убедить юного пациента, что человек в кресле напротив него – не еще один представитель мира взрослых, который пришел с одной целью, чтобы причесать его под общую гребенку и вписать в однообразный взрослый мир со своими ничтожными целями, было крайне непросто.