Прежде чем ответить, Рафел Кортес по прозвищу Шрам инстинктивно положил руку на грудь, чтобы удостовериться в целости и сохранности бумаги, для которой защитой служило его собственное тело, словно он боялся, что одежда станет вдруг прозрачной и донос предстанет перед обвиняющим взором Вальса.
– Думается, что такой исход меня устроит, – сказал Шрам, пытаясь скрыть замешательство. – Мы все знаем вас как человека слова. Наиболее достойного из нас, – добавил он, желая польстить. – Я рад, что именно вы выступаете посредником в этом деле. И сам хотел просить вас об этом. Дурья Башка спятил, но вас послушает в любом состоянии.
– Не во всем, к сожалению. Я никогда бы не посоветовал ему делать то, что он сотворил. Кроме вреда, причиненного семье, твой брат еще и выставил все напоказ. И можно не сомневаться, что Жули Рамис уже все доложил канонику Аморосу. А это значит, что мы в большей опасности, чем когда бы то ни было… У Дурьей Башки был очередной приступ безумия, если хочешь знать мое мнение. Ты упоминал явление ангела. Ангелы никогда не избирают сумасшедших для общения – ни среди евреев, ни среди христиан. Я хорошо изучил Библию. Следует учесть и то, что Дурья Башка стар и болен. Ангел – безусловно плод его больного воображения. Явление Рафаила – чистая выдумка, это совершенно ясно, никто в него и не верит. Не следует придавать значение этой истории, а ты можешь сделать так, что последствия будут очень серьезными. Мальчики залечат свои раны. Айны в городе нет. Я сам позаботился об этом. Люди алгутзира хотели допросить ее, чтобы узнать, правду ли рассказал моряк, которого они задержали, тот добрый самаритянин, что принес ее домой. Как я узнал от Изабел Фустеры, ты ведь интересовался им, правда?..
Шрам клюнул на наживку, которую ему бросил Вальс, стараясь отвести беседу от кровопролития, устроенного Дурьей Башкой, – самого щекотливого пункта в его доносе, о котором собеседник, кажется, догадывался.
– Я случайно видел, как моряк принес раненую Айну домой… А Изабел Фустеру я расспрашивал, чтобы выяснить, отчего она отказала в помощи истекающей кровью девушке… мне думается, это серьезный проступок.
– Должно быть, у нее были на то причины.
– Она сказала, что чужеземец был другом капитана Гарца, и этого достаточно, чтобы не иметь с ним никаких отношений.