– Евгений Викторович, чего звали? – от порога с претензией выступил Дролов. – Что так срочно? А то у меня там, на пульте, запарка.
– А, Елистрат, входи! – не обращая внимания на задиристый тон подчиненного, отвечал начальник станции. – Объясни-ка мне, что там у нас происходит?
– А что у нас происходит? Ничего не происходит. Все, как положено.
– Вот, пассажиры говорят, что их вагон от поезда отцепили.
– Какие пассажиры? – Елистрат оглянулся через плечо. – Эти что ли? Судя по всему, вид гостей его не впечатлил. – Ничего экстраординарного, – сообщил он начальнику спокойным тоном. – Все по плану.
– То есть, таки отцепили?
– Никто его не отцеплял. Сам отцепился. Автоматически.
– Как так? Что ты мне ту втираешь, не пойму? Что значит, автоматически?
– Да я не втираю, Евгений Викторович. Это все происходит в порядке эксперимента. Ну, вы знаете, наша дистанция участвует. Мы же передовые, вот и знамя переходящее стоит. У вагона этого набежало 15000 часов наезда, или, по другому, 625 суток в пути. Дальше ему ехать нельзя без профилактического ремонта. Или хотя бы осмотра. Тут наше депо простаивает без работы – вот вам работа. Раз – и отцепили. В смысле, автоматически.
– Подождите, что за бред вы несете? – не выдержав творящегося словесного беспредела, вклинился в разговор господин Клер. – Какие еще 625 суток? При чем здесь это? Вагон абсолютно новый, весной с завода. Поверьте мне, я знаю, что говорю.
– Я не в курсе про вагон, – пожал плечами Дролов, – говорю же, автоматически. Может, какой-то сбой произошел, в программе. Но со сбоями не ко мне. Я не по тем делам, не ай-тишник.
– А по каким вы делам.
– По каким надо, по таким и делам. Вам-то какой интерес до моих дел?
– Выясняется, что прямой. Почему не предупредили? Отцепили и бросили.
– По той же причине. Автоматически. И не бросили, а поставили, куда следует.
– А персонал? Почему персонал сняли?
– Да, – поддержал вопрос Евгений Викторович, – что там с персоналом? Говорите, и проводницы нет? Куда она пропала?
– Проводница уволилась ночью. Телефонограммой. Собрала вещички и сошла на дальней станции.
– Как так? Почему? Мы что, им мало платим?
– Нормально платите, мне бы столько. Еще и удовольствия бесплатные.
– Ну, ты же не проводница, верно? Какие тебе удовольствия? Но если мы платим им нормально, в чем тогда дело? Почему побежала?