Улица тянулась и тянулась, кружила по городу, казалось, без всякой цели и надежды добраться до конца и там отдохнуть. Пейзажи, которые вдоль нее открывались, честно говоря, глаза Нетрою давно уже не радовали. Не любил он запустения, вот хоть тресни. Если жить, так уж жить, на полную, думал он. Вкладываться так, чтобы душа радовалась, и от процесса, и от результата. А если по-другому, считать, что лишь на время, пересидеть пока, переждать, что и так сойдет, – нет. Не мое. Стоять у сарая и ждать, пока пиво подвезут? А что потом? Выпить пиво, поссать и снова ждать? И это жизнь? Бред какой-то!
Неожиданно улица выплеснулась за город, на поросший тем же бурьяном, только пониже и запутанней, пустырь. Здесь городской тракт сам собой преобразовывался в загородное шоссе и, делая на воле плавный поворот, метров через триста упирался в железную дорогу. Феликс представил в воображении условную карту Заглубинска, и по ней оказывалось, что Мухинская начиналась в одном месте у Магистрали и, сделав по городу широкий полукруг, заключив город в объятия, у Магистрали и заканчивалась, только значительно восточней. Переезд был закрыт, шлагбаум опущен, в ожидании поезда возле него выстроились штук пять машин. Водители выбрались из кабин и курили рядом.
Слева, притиснутый пустырем к дороге, возвышался высокий холм, Магистраль у его подножия сверкала рельсами, как река водой. Что-то потянуло Нетроя в ту сторону, захотелось ему забраться на верхотуру и оттуда обозреть, так сказать, пространство. А что? Почему нет? Хозяин-барин. В смысле, своих ног хозяин им же и барин.
Напрямую, продираясь сквозь бурьян, жесткий и спутанный, как спираль Бруно, он вскоре достался до холма, и не остановился, пока не взошел на его вершину. И, да, там Нетрой понял, что не ошибся в своих ожиданиях – вид с макушки открывался обширный, и на Магистраль в оба конца, и на равнину за ней, туманную, окаймленную сиреневыми сопками, округлыми, будто вырезанными из бархатной бумаги маникюрными ножницами. Здесь вовсю резвился ветер, а на самом краю обрыва, вытянув ноги в стоптанных кирзачах в сторону железной дороги, сидел еще один ценитель изысканных пейзажей и захватывающих перспектив. Как легко угадать по удобной обувке – мужчина старшего житейского возраста. По внешнему виду – десятке на седьмом очного по жизни плавания.