Но я всё равно вдохнул полной грудью.
– А-ах, хорошо, – прокомментировал Болваниус, сделав то же самое. – Такой чумовой свежак на улице. Ты, кстати, правильно сделал, что не помыл руки перед едой, – ни к чему это бяке твоего уровня. Даже жалко немного… – неожиданно перескочил с одной мысли на другую мой дорогой братанчик – и тут же прикрыл рот рукой.
Мне это отчего-то совсем не понравилось. Может быть, оттого, что за годы, проведённые в обществе моей семейки, я научился предсказывать их поползновения, которые могут осложнить мне жизнь. Здесь речь не идёт ни о какой параноидальности – только о банальной безопасности.
– О чём это ты? – И я произвёл стрельбу глазами, но не ту, которую используют женщины, а иного толка – вселенско-негодяйского.
– Да… м-м… в общем… У-у-у-у-у, – вдруг протянул Болван, развернулся и направился к замку.
– Чего "У-у-у-у-у"? Ты куда?
– Пойду посижу, книжку почитаю. Я буду у тебя в кабинете. В сейфе. Он ведь всемнепробиваемый?
– А… – Но договорить я не успел.
Полтора десятка аэромобилей показались на горизонте. Все, как и положено, того самого цвета. Но они не имели никакого отношения к нашей семье, зато к мафии – самое непосредственное.
Слава Брадху, мне удалось укрыться в доме до того, как полсотни парней в широкополых чёрных шляпах высунулись из окон, достали автоматы и дали очередь.
Задыхаясь – бегать в тяжелейшем металлическом костюме вроде моего не так уж просто, – я запер дверь, чуть отдышался, а потом рванул наверх, в свою комнату, выкрикивая на ходу ругательства и угрозы в адрес Болваниуса. Казалось бы, чего мне бояться – костюм-то металлический. Всё бы ничего, но пули у мафии бронебойные, а у некоторых её представителей даже плазменные и ядерные!
– Выходи! – орал я, дёргая ручку сейфа.
– Не выйду.
– Выходи!.. Я хочу с тобой… м-м… поговорить.
– Ничего не получится.
– Что значит не получится? Я щас схожу за лазерным резаком…
– Не поможет. Ты забыл? Сейф сделан из дорогущего и редчайшего, ничем не пробиваемого металла.
– Ах, ты!.. – Я попытался успокоиться. – Ну тогда хотя бы пусти меня внутрь.
– Для этого мне придётся открыть дверцу. Так что фигушки.
– Я тебя разорву на тысячи частей, засуну их в тысячу коробочек, которые сожгу в тысяче печей, а прах потом развею по ветру с тысячи высоких башен!
– Вот наконец узнаю родного братца.