Прибежал главврач. Задал какие-то вопросы, которые я не осмысливал. Когда накрывали тело простыней, я подошел и все разбежались.
Она как будто спала. Выражение легкого испуга застыло на бледном лице. Возле губ темнела запекшаяся кровь.
Краешком простыни протер. После поцеловал эти обескровленные губы. Вспомнил, какие они были алые, страстные.
Теперь они холодные. Как наверно и должно было быть у бездыханного тела…
Снял золотую цепочку с медальоном с ее шеи. Нажал на маленькую кнопочку сбоку, и он раскрылся. На меня смотрело мое же изображение…
– Оно было размером 3 на 4. Меня сфоткали в ЦВР, когда заводили личное дело, – вздохнул рассказчик.
– Бедная девочка, – тихо промолвила Гюля. – Недолго длилось ее счастье…
Аталай со слезами уткнулась в плечо Ганмурата. После бесцеремонно высморкала нос в его пиджак.
– А кто ее? – спросил Арзуман.
– Разве не ясно? – переспросил уныло Длинный, вновь наливая себе.
– Не совсем, – ответил уже Прилизанный. – Ясно, что особисты или как они там… не стали бы нанимать стрелка, это абсурд. Это вероятно ваши московские “друзья”. Но все-таки проясните.
– А-а… – махнул Длинный. – Я должен был предвидеть. Никогда себе не прощу!
И резко опрокинул содержимое рюмки…
Недалеко от нашей дачи тогда было одно, более или менее высотное сооружение – минарет старой мечети, я его описал. Вот оттуда, видимо, и был произведен выстрел. Я после проверил, двор просматривался – наш маленький дом в поселке был предпоследний. После, в сторону мечети, а далее к морю простирался пустырь с редкими инжирными деревьями и виноградными лозами вдоль песчаной дороги.
Скорее их было двое. Кто-то из местных должен был содействовать. Вспомнил слова Тощего.
“– У нас в Баку такие длинные руки, что ее из любой норы выкопают…”
Менты появились быстро. Как будто за дверью ждали. Медальон Наили все еще был в руке, когда на запястьях зазвенели наручники.
Кстати, этот же медальон стал основным вещдоком у следствия, выдвинувшего как рабочую бытовую версию убийства. Выгребли на свет мое криминальное прошлое. Вы же помните, я находился в розыске и обвинялся в убийстве гизира Бахтияра Мамедова.
И ментовское начальство довольно потерло руки. Попался серьезный типаж, а это, как минимум, повышение званий и рост количества звездочек на погонах.
Заодно можно было повесить на меня еще нескольких “собак”, все равно терять нечего.