Запертый в железном панцире небольшого камина огонь, дарил помимо естественного тепла, еще умиротворение и уют смотрящему на него баску. Бездумно глядя на пламя, Арригориага машинально играл с ним, заставляя оранжево-красные языки на поленьях принимать формы то странных цветов, то забавных животных.
– Неплохо. Какое это заклинание?
Алва вздрогнул, выныривая из собственных мыслей. С соседней кровати, оторвавшись от фолианта, взятого в библиотеке, на него вопросительно смотрел Науэль.
– Что?
– Заклинание. Ты заставлял огонь принимать разные формы только что.
– А-а! Да никакое, Науэль. Просто балуюсь.
– Рисуешь огнем без заклинания?
Чтобы новый знакомый не решил, что Алва просто не хочет делиться знаниями, пришлось коротко объяснить:
– Я огнемаг.
– Кто-кто? – брови Науэля взлетели вверх в изумлении, – они вообще еще есть?
– Раз я есть, значит есть.
– Их нет, – авторитетно покачал головой убежденный Науэль. – Джозо, скажи ему, что никаких огнемагов нет.
Арригориага невольно засмеялся. Было забавно наблюдать, как ему доказывают, что его же самого не существует. Но Джозо, особо не отрываясь от разговора с Чиро, прервал его смех, рассудив спор небрежно, не поворачиваясь, но при этом категорично:
– Они запрещены, а значит их не существует.
Алва почувствовал острейшее желание встать и разъяснить соседям разницу между «запрещены» и «не существует», но ссориться в первый же день с соседями по комнате, с которыми ему предстояло жить практически полтора месяца, не входило его планы. Поэтому он промолчал, про себя не переставая дивиться, как быстро в их маленьком коллективе нашелся вожак, главенство и непререкаемость слов которого никем не оспаривалось.
Наутро Алва старался вести себя как обычно: принимал участие в общей болтовне, шутил, смеялся над чужими шутками, никак не показывая, что минувший инцидент повлиял на атмосферу в комнате. Несмотря на плотный график, времени, которое ему приходилось проводить с новыми приятелями, было более чем достаточно. Все утро до занятий, завтраки, обеды и ужины за общим для них столом, вечера.
Однако, уже на второй день Арригориага подметил странное снисходительно-покровительственный тон, который избрал для общения с ним новоявленный лидер их маленькой группы. К нему обращались, словно к ребенку, быстро завели манеру трепать по голове. Это раздражало, но вежливые протесты Джозо игнорировал, а доводить дело до открытого конфликта не хотелось. Но, ссора все-таки произошла.