Элиза забрала у нее тарелки и пошла собирать остальные.
– Иди выкупай Артура. Я приберу.
Но Рейчел все не отнимала рук ото лба.
– Я иногда по-прежнему его чувствую. Как будто он до сих пор там.
Всегда оставалась опасность, что Рейчел будет относиться к этой дате не просто как к годовщине появления на свет их ребенка. В те дни, когда в разговорах вдруг всплывала тема муравья, Элизе приходилось напоминать себе, что для Рейчел он реален. Не просто фантом или метафора, которую самой Элизе легко удавалось списать на разыгравшееся воображение. Она подобрала с пола несколько пакетов из-под чипсов, от души надеясь, что Рейчел не станет продолжать.
– Но ведь этого не может быть. Он не может жить у меня в голове. И все же я его чувствую, – сказала та.
Кровь бросилась Элизе в лицо.
– Знаю, ты не любишь об этом говорить, – не унималась Рейчел. – Но я думаю, что иногда все же стоит. В такие дни.
Как будто эта тема и так не была с ними постоянно, не тянулась через их жизнь телеграфной лентой.
– О чем? О чем ты хочешь поговорить? О муравье? – Серпантин и пакеты из-под чипсов посыпались к ногам Элизы. – Я все сделала, Рейчел. Я тебе поверила. Все ради тебя поменяла. Мы ведь с людьми общаемся. Если ты и дальше будешь рассказывать про муравья… все подумают, что ты чокнутая.
– Мам! – В комнату вбежал Артур, по ногам его ползли струйки вылившейся из стаканчиков газировки.
Элиза подхватила его с пола и крепко обняла.
– Все хорошо, малыш.
– Правда? – произнесла Рейчел. – Элиза, пожалуйста. Останься и поговори со мной.
– Ему пора купаться. – Элиза вынесла липкого от газировки сына в коридор, поднялась наверх, посадила его в ванну, полную теплой воды и пены. И все это время лицо Рейчел стояло у нее перед глазами.
Мальчик был так похож на нее. Темные волосы, смуглая кожа и еще кое-что, унаследованное сразу и от Рейчел, и от Хэла, что-то древнее, доисторическое в очертаниях лба и выражении глаз, будто Артур был мифическим героем, восставшим против богов и в наказание обреченным вести жизнь обыкновенного мальчика. Элиза вообще-то в такое не верила, но теперь, после появления ребенка, скептицизма у нее несколько поубавилось. Невозможно было отрицать важность воображения, когда сын ежедневно требовал от нее исследовать его возможности. А ведь была еще и Рейчел, считавшая свою фантазию краеугольным камнем семьи. Их семьи. Элиза провела губкой по крепкой ножке Артура. Что ж, ладно. Если у Рейчел проблемы, если ей нужно поговорить, значит, ее долг ей помочь.