– В салоне полиция обнаружила останки человека. После стольких лет под водой сохранился только скелет, однако номерной знак позволил установить личность владельца. Пока предварительно, до подтверждения по данным дентологической карты.
По кабинету пробежал тревожный шепот, и в уме Йена эхом прозвучало одно давно не слышанное имя.
– Так вы хотите сказать, что наши дети будут расследовать какое-то… убийство? – спросил один из потрясенных отцов.
– Кто сказал, что это убийство? Мы планируем собрать всю информацию, которую сможем найти, следуя за полицейским расследованием, и в итоге рассказать о том, что именно произошло.
– И ваши планы… одобрены? Директором?
Не обратив внимания на этот вопрос, журналист перешел к следующему слайду: изображению черепа, лишившегося за десятилетия всей своей плоти.
Внезапно Йен вновь почувствовал себя старшеклассником, хромавшим по лесной тропе с затуманенным яростью взором.
Исполненным ненависти к обнаруженной им тайне.
Энди застыла рядом с ним. Видимо, только полная неподвижность помогала ей совладать со своими чувствами.
– Судебная экспертиза еще не дала подтверждения, однако владелец машины был фактически моим предшественником – писателем, преподававшим здесь, в Гленлейке. Он пропал незадолго до окончания учебного года. Его звали Дэвид Уокер. Хотя здесь его знали под именем Даллас… Даллас Уокер.
Личный дневник Энди Блум, школа Гленлейк
2 сентября 1996 года, понедельник
После трех школьных лет практически ежедневного ведения дневника можно подумать, что вечером, в канун первого дня выпускного учебного года меня осенит нечто талантливое или вдохновляющее. Хотя, честно говоря, в голове крутится только одно:
Я ненавижу поэзию.
Ее чтение приводит меня в ужас.
Я не люблю анализировать стихи.
И презираю попытки сочинения стихов.
Разумеется, такие признания выставляют меня безнадежно поверхностной, несведущей и даже обманщицей. Хотя я никогда не признаюсь во всеуслышание, что не люблю поэзию.
Просто не смогу. Ведь я – Энди Блум, девчонка, покинувшая Беверли-Хиллз ради поступления в школу Гленлейк, расположившуюся посреди иллинойской глухомани, хотя и известную своим писательским уклоном. Не говоря уже о моем воображаемом даре к прикольному сочинительству.
По крайней мере, все здесь считают меня такой.