И хотя мы внутри, день вдруг кажется еще более солнечным.
* * *
Марти говорит, что поедет домой после церемонии, и прощается у школы. Но, когда Томми идет за машиной, отец Элли сообщает, что хочет вернуться в кафе пешком – такой хороший день и все такое.
Поэтому я пишу Томми, чтобы он встретил нас в кофейне, а затем следую за Элли и мистером Хэммондом на приличном расстоянии – оставляя им пространство для уединения, но держась достаточно близко, чтобы оказаться рядом, если понадоблюсь.
Элли снимает мантию и перекидывает ее через руку, размахивая дипломом и шляпой в другой руке. Примерно на полпути домой на тротуаре становится меньше людей, и я слышу, как мистер Хэммонд тихо и серьезно разговаривает со своей младшей дочерью.
– Ты прекрасно выглядела сегодня, детка.
Элли издает короткий, застенчивый смешок.
– Спасибо, папа.
А потом он смотрит на нее еще раз, его глаза становятся трезвыми и влажными.
– Ты прекрасно выглядишь каждый день. Прямо как твоя мама.
Подбородок Элли вздрагивает.
– Прости. Я знаю, что это тебя расстраивает.
И ее слова, кажется, расстраивают его еще больше. Мистер Хэммонд останавливается в крошечном сквере, на клочке зелени с несколькими скамейками и дорожкой, ведущей на соседнюю улицу. Он подводит Элли к скамейке и садится, и я слышу, как он говорит, что ему нужно ей кое-что сказать.
После этого я больше не слушаю. Я остаюсь начеку и сосредотачиваюсь на окружающей обстановке. Я держу их в поле зрения, но блокирую разговор – потому что это тоже часть работы. Единственный способ не свести людей с ума – дать тем, кого я защищаю, ощущение приватности.
Не важно, насколько близкими мы становимся, некоторые вещи просто не наше собачье дело.
Через некоторое время Элли встает, а мистер Хэммонд остается сидеть.
– Я уже потерял твою сестру. Я не хочу потерять и тебя тоже, – печально говорит он ей.
И слезы текут из глаз Элли, когда она обнимает его, даже когда она умоляет:
– Не плачь, папа. Ты не потерял Оливию и не потеряешь меня. Мы любим тебя, и мы знаем, как тебе тяжело… Как тебе грустно.
А потом я слышу глубокий голос Эрика Хэммонда, когда он вытирает лицо салфеткой и протягивает руку, чтобы похлопать Элли по руке.
– Я буду стараться, детка. Я обещаю, с этого момента все будет по-другому.
Я бы не слишком на это рассчитывал. Такие обещания даются часто, но еще чаще нарушаются.