– В Сеул. Столица Южной Кореи и очень красивый город.
Интересно, где я буду жить? Прямо на улицах этого красивого города? Как я смогу купить себе еду или попросить помощи, не зная языка? Страх и паника брали верх надо мной. Но нет, хуже, чем в Мюнхене, не будет. Лекси обещает помочь. Почему? Почему после всего, что со мной произошло, я продолжаю верить людям? Вдруг она занимается торговлей людьми и меня разберут на органы? Я немного трясу головой и отгоняю эту мысль. Живот скручивает, и из меня снова льётся кровь, которая не прекращается уже двенадцать дней. В больнице предупредили, что так может продолжаться до полутора месяцев.
– Извини, мне нужно в туалет.
– Честно, мне тоже. Я с тобой.
Денег на тампоны у меня тоже не было. Те, что лежат в сумке, я берегла только на еду и на воду, чтобы не потерять сознание где-нибудь посреди улицы от потери крови и от упадка сил. Поэтому я рвала старые вещи, которые успела засунуть в свою сумку, убегая, точнее, уползая из дома. Начинаю рвать старую майку и сооружаю из неё что-то наподобие самодельной прокладки. Не уверена, что её хватит надолго, но другой у меня нет.
– Что ты там делаешь? Зацепилась за крючок?
Какой на хрен крючок?
– Да. Зацепилась рукавом.
Я, конечно, очень благодарна Лекси, но за последнее время я слишком изменилась. Эти дни стали для меня настоящей мукой, и мои перепады настроения вместе с паническими атаками стали моими верными друзьями. Сложно всё держать в себе, но я стараюсь не срываться. В больнице я накинулась на медсестру, и мне прописали таблетки, которые я принимаю раз в день. Возможно, они не так уж и бесполезны, просто то дерьмо, которое я пережила, не вылечат ни одни препараты, но приглушать хоть часть у жёлтых капсул в моём кармане всё же получается. Достаю две капсулы и глотаю, запивая водой из-под крана. В самолёте может накрыть паника, таблетки должны помочь избежать её.
Никогда не жалела себя. С самого детства считала себя сильной. Теперь я загнанный зверь, который не знает, что значит слово «счастье». Предательства, которые тянутся за мной с восьми лет, вконец меня доломали.
Я скатилась ниже некуда.
Дно.
Снова поглаживаю пустой живот. Горло сжимает, а к глазам подступают слёзы. Я должна держаться и как-то выживать ради памяти о тебе, малышка. Я тебя так сильно люблю!