Этот первый, армейский, и последний, как небо и земля.
Понемногу я успокаиваюсь: прохладная вода делает свое дело, если пить мелкими глотками, дышать старалась ровно, хотя это трудно. Я впервые вижу его не на своих фото.
Он другой: и дело не в возрасте. Просто другой человек. Я заметила мельчайшие изменения. На более позднем снимке он не улыбался. Лицо асимметричное, линия рта прямая, ничего не выражающая. И глаза уже такие, какими я их запомнила. Нечеловеческие. Насквозь проболевшие жизнью. Черные, нездешние. На лице шрамы. В шоке я еще раз сравнила снимки, пытаясь понять, что произошло в период между ними. На первом – ему лет двадцать. Второй снимок выглядел поздним: сделали два-три года назад.
И что же с тобой случилось? Кто ты?
Промокнув щеку влажной салфеткой, я начала читать текст.
– Этого не может быть, – прошептала я.
О нем много написано. Очень много. Взгляд сам бежал по строчкам, я хотела остановиться – не могла.
У меня горели губы: то ли тот ублюдок задел, когда вмазал, то ли от воспоминаний. Та ночь, запах сигарет, мяты и кожаного салона. Его зубы, жжение от щетины – своими алчными поцелуями, которыми терзал, пытаясь утолить сексуальную жажду, он растер кожу вокруг рта.
Андрей – наемный убийца. Был в международном розыске. Бандит, лидер ОПГ, наемник, убийца и психопат. Это не может быть он! Но я смотрю на фото и улавливаю то, что уже видела в нем. Был осужден на пожизненный срок, сбежал из тюрьмы после трех лет отбывания. Вспоминаю его голод и верю в это. Он был очень голоден.
«Ты давно один?»
Шрамы, которые он не дал трогать. Его пытали. Они остались после пыток.
Лжец.
Я рассматривала снимок, гладя пальцами, словно слепая.
Да бред это… Не может быть… Не мог такой человек – какой здесь описан, после многочисленных заказных убийств, пыток и тюрьмы, сделать то, что он для меня сделал. Он же добрый. Закрытый, с какой-то первобытной жестокостью в душе, но ведь добрый или нет?
Такой человек не стал бы отпаивать меня водой, защищать…
Называть своей девочкой.
Пусть это будет ошибкой.
Умоляю, пусть кем угодно будет, только не тем, о ком написано.
– Господи, только не это…
Я взяла зажигалку со стеллажа и поковыляла с блокнотом в ванную. Когда я вышла, бандиты и компания Валеры в коридоре притихли, провожая взглядами. Брела, поддерживая живот, и ныла сквозь зубы, но стало так плохо, что уже плевать – пусть смотрят.