В дверь постучали, отвлекая Хогарда от печальных мыслей.
– Он пришел, князь, – сказал вошедший слуга. – Ждет, пока ты примешь его.
– Проклятый колдун, – прошипел князь едва слышно. – Впусти его!
Человек, появившийся вскоре в зале, внушал князю отвращение – и, в чем Хогард никогда бы не признался, страх. Несмотря на слухи, ходившие о его покойной супруге, князь никогда не встречал доказательств ее ворожбы, да и само колдовство с ранних лет вызывало в нем ужас. О колдуне, который так ждал приема, сказывали всякое. Кто-то называл его обманщиком; кто-то говорил, что ему удалось достичь бессмертия; считалось, что однажды за неповиновение он погубил целый город, наслав на него невиданный мор. Одет колдун был, в отличие от князя, в светлые, серебряные одежды, покрытые заморским узором; в полумраке комнаты узор приобретал зловещий вид. Колдун был безбород; черные кудри доходили ему до плеч; синие, словно озера Средней Земли, глаза горели безумным блеском. В ушах у него, как с неприятным удивлением отметил князь, блестели тяжелые бирюзовые серьги.
– Ну что, светлейший господин, подумал ли ты над моим предложением? – спросил колдун бархатным тоном.
– Ты не получишь мою дочь, чертово отродье! – разъярился Хогард.
– Совсем ты стыд потерял, князь. И жизнь тебе, я вижу, не дорога, – колдун укоризненно покачал головой. Его бирюзовые серьги встрепенулись.
– Союз с Марилом не принесет тебе победы. – Марилом звали северного владыку. – Твой народ погибнет, едва хан вступит в Златоград. Неужели ты желаешь этого?
– Я скорее позволю дочери умереть, чем отдам в твои руки, – лицо Хогарда перекосило от омерзения.
– Тебе решать, князь, – колдун насмешливо поклонился. – Через месяц от твоего города останется одна зола, поверь моему слову, но я могу спасти его: запутать хана, уморить его войско; все, что твоей душеньке будет угодно. Цену ты знаешь.
– Ты не получишь мою дочь! – повторил князь.
Его била дрожь; бессильная злоба сковала душу.
– Как скажешь, – последовал спокойный ответ. – Я буду сегодня на смотринах; у тебя есть время до полуночи. Отдай мне княжну – и твой народ будет спасен.
Легкая усмешка тронула губы синеокого колдуна. В следующую секунду князь остался один.
* * *
Морену старательно готовили к пиру. Сначала девушки докрасна натерли ее белое упругое тело, окропили его заморскими маслами и благовониями, нарядили в шелка и кружева, заплели в косу ленты с самоцветами. Морена ко всему относилась безучастно, ничего вокруг ее не интересовало, думала она только о предстоящих смотринах: сколько князей, должно быть, съедется просить ее руки, сколько гостей соберется поглазеть на пригожую княжью дочку. И сегодня, сегодня впервые она увидит его, северного господаря Марила. Про него говорили, что он могуч и велик, грозен и беспощаден, неулыбчив и суров. Девушки, наряжавшие свою безрадостную госпожу, тихонько завидовали ее доле. «В роскошном тереме поселится Морена, – думали они, – государыней будет, детей родит». Каждая из них хотела бы на ее месте оказаться, а сама Морена думала иначе: «Лучше девкой в горнице, чем господаревой женой!» Сбежала бы, да отца жалко, взрастил он ее, дочку любимую, в благодати и радости, неужели она ему бегством отплатит?