Роберт направился к выходу из комнаты. Логан потер подбородок и направился следом. Чутье ни разу не подводившее его в бою подсказывало, что младшая сестра сильно отличается от той запуганной простушки, которой хочет казаться
*****
Элиза почти не притронулась к еде. Ее внимание было приковано к членам семьи. Высокий, с уже заметным животом, отец громогласно приветствовал прибывшую в родной замок дочь. Из его последующих слов Элиза, как и предполагала, поняла, что вернувшуюся дочь он рассматривает как ценный предмет, в обмен на который можно получить дополнительную военную силу. Хрупкая, изящная мать, ответила на ее приветствие холодным кивком и сразу же перенесла свое внимание на мужа. Лорейн холодно улыбнулась Элизе, и опустила глаза на чинно сложенные на коленях руки. «Красивая» про себя отметила Элиза. Золотистые волосы и голубые глаза делали сестру похожей на ангела, но все темы ее разговоров касались нарядов, драгоценностей, своего брака и пышности королевского двора.
«Красива, но тщеславна и скучна» подвела черту девушка.
Лорейн, в свою очередь, исподтишка разглядывала младшую сестру и думала:
«Миленькая, но какая неотесанная. Волосы совсем короткие, ни в какую прическу не уложишь. Почти ничего не ест, когда на столе такое изобилие. Ни на один мой вопрос толком не ответила. Кажется, ей куда интереснее спор Логана с отцом»
– Мы решили все вопросы, Логан, – раздраженно произнес голос Коннор. – Я устал от разговоров о войне.
– Почему вас ненавидят Грегоры?
Граф недоуменно воззрился на посмевшую вмешаться в мужской разговор дочь. Элиза не отвела взгляда и продолжала выжидательно смотреть на него.
«Эти глаза» Коннор стиснул зубы так, что на скулах выступили желваки «Это лицо».
«Братство— прах, но Избранный живет» зазвучали в ушах слова давно мертвого человека.
Проклятье. Что же теперь с ней делать? Тогда, семнадцать лет назад решение казалось правильным. Младшая дочь родилась раньше срока – хилый и болезненный младенец, не пережил первой зимы. Граф почти с радостью похоронил девочку, которую считал оружием Братства.
Об этом не узнал никто в замке, кроме Готфрида. Тогда же верный рыцарь исполнил свой долг – нашел и заставил навсегда замолчать всех, кто знал о существовании дочери Стефана, кроме короля Мерсии. Этельред после долгих уговоров милостиво согласился признать Коннора законным опекуном девочки. Однако королевская милость стоила дорого – львиная доля доходов с земель Стефана уходила в казну. Но слухи о последнем пророчестве умершего не утихали. Коннор же сохранял завидное спокойствие. Он был совершенно уверен, что Избранный давно мертв. Теперь, глядя на лицо Элизы, граф внезапно почувствовал леденящий ужас.